ТЕОРИЯ АДВОКАТУРЫ :: Часть седьмая. ДУХОВНЫЕ АСПЕКТЫ АДВОКАТУРЫ. Глава 3. НОВЫЙ СКЕПТИЦИЗМ КАК ПЕРСПЕКТИВНАЯ ИДЕОЛОГИЯ АДВОКАТУРЫ

Приложение к журналу “Вопросы адвокатуры”

Адвокатура нуждается в единстве. Единство нуждается в идеологии, которая разделяется всеми. Однако адвокаты уже исповедуют разные, а иногда и взаимоисключающие идеологии.

Мыслители, поднимающие свой голос в пользу объединения адвокатов, очень часто оказывают этому объединению медвежью услугу своими мыслями. Например, высказывается мысль, что адвокаты объединяются на основе неких общих ценностей. Подобные благие пожелания явно связаны с давней болезненной склонностью некоторых адвокатов привносить собственные ценности в профессиональную деятельность. Еще Ленин вполне справедливо указывал на чудовищность и недопустимость подобных поползновений. У адвокатов могут быть и реально есть самые разные ценности. Никто не может унифицировать ценностные ориентации различных адвокатов. Однако это вовсе не значит, что объединение адвокатов невозможно. Объединение адвокатов, как и вся их профессиональная деятельность, не должны смешиваться с их ценностями. Требование объединять только на основе общих ценностей — это, по сути, шаг к расколу адвокатуры, к ее разъединению.

Следовательно, идеология адвокатуры должна соответствовать трем основным условиям:
1) она должна быть приемлема для возможно большего числа адвокатов, учитывая, что у них уже есть сформированные убеждения, с которыми они вряд ли захотят расставаться;
2) она должна вдохновлять их на активную деятельность;
3) она должна объединять адвокатов, не отрицая их различий и разногласий, чтобы эта деятельность была совместной.

Только та идеология, которая будет соответствовать всем трем условиям, может быть расценена как перспективная идеология адвокатуры. Нет смысла избирать идеологию, какой бы привлекательной она ни была, если заранее известно, что адвокаты ее не примут. Нет смысла принимать идеологию, даже если все готовы с ней согласиться, если она не вдохновляет на активную деятельность. Активная деятельность адвоката в конечном итоге почти фатально обречена на неудачу, если она не является частью общей деятельности адвокатского сообщества, поэтому не имеет смысла принимать идеологию, если она не обосновывает достаточно убедительно необходимости совместной деятельности адвокатов.

Необходимо выяснить условия перспективной, а не единственно верной, и приемлемой для адвокатуры идеологии.

§ 1. Адвокаты и скептицизм

Выполнение первого условия доступно только скептицизму, что обусловлено двумя причинами.

Во-первых, скептицизм — это единственная идеология, которая не отрицает правоты других идеологий. Сущность скептицизма в любой его модификации — это сомнение. Сомнение означает, что нельзя однозначно соглашаться с каким-либо суждением, но при этом нельзя и однозначно его отвергать. То, во что верят люди, вполне может оказаться истиной, хотя и нельзя исключить, что они ошибаются. Следует специально оговорить, что скептицизм не утверждает невозможности найти окончательную истину: истина лишь пока не найдена, и надо искать ее. В настоящий же момент (длящийся уже не один десяток веков) ни одно из существующих учений не соответствует требованиям, предъявляемым к истине. Более того, эти требования столь высоки, что нынешний уровень развития познания и познавательных средств человека не позволяет рассчитывать, что истина обнаружится в ближайшее время.

Никакая другая идеология не является столь же терпимой к другим идеям, как скептицизм. Большинство войн происходило именно на почве непримиримой борьбы идей, когда носители этих идей пытались «переубедить» друг друга. Учитывая это, пытаться унифицировать идеологию адвокатуры на основе известных позитивных систем (православие, буддизм, коммунизм, либерализм и тому подобное) — значит провоцировать дополнительные конфликты среди адвокатов. Если же необходимо объединить адвокатов, то следует, по крайней мере, не усугублять их разрозненность.

Во-вторых, скептицизм вытекает из самого существа адвокатской профессии. Если мы попытаемся представить, представители какой профессии сегодня скорее других могут пополнить ряды скептиков, первыми будут адвокаты. Адвокат и скептик — почти синонимы. Адвокат становится скептиком уже в силу характера своих занятий. Столкновение равносильных мнений, многозначность законов, произвол судей, смешение лжи и правды, иррациональность поведения людей — все это проходит перед глазами адвоката ежедневно. Образ скептически настроенного адвоката, как и, например, образ скептика-врача, можно считать почти банальным.

Сущность всякой профессии состоит в системе навыков определенных действий, последовательность которых на обширной практике показала свою результативность: действуй так, как тебя научили опытные люди, и ты в абсолютном большинстве случаев будешь получать искомый результат. Профессионал знает, как действовать в той или иной ситуации, чтобы получить ожидаемый от него результат. Чем выше предсказуемость результата в как можно большем числе ситуаций, тем выше профессионализм. Можно ли применить это общезначимое определение профессии и профессионализма к адвокатам? Адвокат знает право и поэтому представляет, что можно и чего нельзя предпринимать, чтобы добиться или избежать каких-либо правовых последствий. Но при этом он практически никогда не может знать не только то, приведут ли его усилия к желаемым результатам, но и то, к каким вообще результатам они приведут.

Все это подводит к центральной идее скептицизма: человек никогда не может быть до конца уверен, к каким именно последствиям приведут те или иные его действия. Это значит, что в своих действиях человек всегда должен быть предельно осторожен, а также терпим и внимателен по отношению к любым точкам зрения на возможные последствия этих действий.

Именно эти идеи, составляющие суть скептицизма, делают его единственной идеологией, которая способна объединить адвокатов, исповедующих сегодня разные политические, религиозные, нравственные и прочие убеждения. Невозможно сделать всех адвокатов православными или коммунистами или кем-нибудь еще, но, оставаясь при своих убеждениях, все они благодаря своей профессии близки к скептицизму.

Скептицизм — это идеология, имеющая реальную перспективу среди адвокатов. Однако адвокаты — люди закономерно подозрительные, и они не могут принимать какую-либо идею, не узнав, как она уже проявила себя на деле. В связи с этим можно выделить еще два условия, которым должна соответствовать искомая идеология:
1) она должна быть новой, поскольку практически все старые идеологии накопили огромную инерцию разочарования;
2) но в то же время она должна быть старой, поскольку выбор людей с серьезными намерениями не может основываться на чистой авантюре и нуждается в анализе опыта реальной работы принимаемых идей.

В свете данных условий скептицизм — парадоксальная идеология. С одной стороны, нельзя сказать, что скептическое движение набило историческую оскомину, но, с другой — это одно из старейших учений. Скептические мотивы в истории общественной мысли народов мира обнаружили себя уже в глубокой древности — от Древнего Китая до Древнего Рима. Известный русский философ и историк античной мысли Алексей Федорович Лосев обоснованно полагал, что вся античная философия пронизана скептицизмом (75).

§ 2. Древний и новый скептицизм

Очевидно, что древний скептицизм не удовлетворяет второму (а значит, и третьему) условию поиска адвокатской идеологии — он не вдохновляет на активную деятельность, но, напротив, призывает к равнодушию, которое лишь допускает такую деятельность. Раз мы ничего не знаем, то мы и должны воздерживаться от каких-либо суждений. Для нас всех, говорил Пиррон, все безразлично. В результате воздержания от всяких суждений мы должны поступать только так, как поступают все обычно, согласно нравам и порядкам в нашей стране. Древний скептицизм, несмотря на всю свою аристократичность, не подходит современной адвокатуре — он не способен вдохновить не только на корпоративную, но даже на сколько-нибудь заметную индивидуальную активность. Конечно, можно себе представить адвоката, который ко всему безразличен, ничего не любит, ничего не оценивает в хорошем или плохом смысле, но такой адвокат будет явно слабее любого адвоката, исповедующего какую-нибудь положительную идеологию: последний знает, чего хочет и что надо для этого делать, он знает, что надо ненавидеть и как против этого бороться, наконец, самое главное, ему не только легче найти единомышленников, но у него есть смысл быть с ними заодно, действовать сообща.

Скептицизм — это единственная идеология, которая соответствует первому условию поиска идеологии для адвокатов, но его древняя форма не соответствует двум другим условиям. Остается только один путь — изменить скептицизм так, чтобы он вдохновлял на активные действия, причем не только в индивидуальном, но и в корпоративном порядке. Иными словами, необходимо сформировать новый скептицизм.

Отличие нового скептицизма от древнего должно состоять не в оценке наличной ситуации, а в вытекающих из этой оценки выводах относительно стратегии поведения. Недоступность истины и равносильность различных мнений — это основа скептицизма, благодаря которой он остается самим собой. Однако, если древние скептики, опираясь на эту основу, говорили о некоторой приостановке активности, то новый скептицизм должен потребовать прямо противоположное — усиление активности. Если мы не имеем возможности адекватно познать мир, значит надо сделать все, чтобы эту возможность получить. Древний скептицизм из наличия противоречивых и несогласуемых мнений о чем-нибудь делал вывод о необходимости вообще воздерживаться от суждений по данному вопросу. Мы же делаем вывод о необходимости развивать способность познания, чтобы преодолеть наличное противоречие.

Новый скептицизм — это идеология, которая объединяет и мобилизует. Она основана на парадоксе, согласно которому неопределенность возможных результатов активности не только не сдерживает эту активность и не лишает ее точных целей, но, напротив, вызывает еще большую активность, делая ее предельно целесообразной. Формула этой активности такова: мы не знаем, чего мы достигнем и к чему вообще надо стремиться, поэтому сделаем все, чтобы получить возможность это узнать.

Всеми движет некое представление о причинности, благодаря которому есть возможность знать, как действовать или не действовать, чтобы достичь или избежать определенных результатов. В соответствии с этим представлением, определенные события в большинстве случаев, при прочих равных условиях, вызывают определенные следствия. Если бы такого представления у нас не было, мы бы не знали, что делать или что не делать, чтобы чего-то достичь или чего-то избежать, мы бы вообще не знали, к чему приведут наши действия или наше бездействие в той или иной ситуации и потому никак не могли бы определиться — действовать или бездействовать, а если действовать, то как. Такая шизофреническая ситуация, конечно же, несовместима с нормальной человеческой жизнью, и потому представление о причинности является необходимым безотносительно ко всякому опыту и независимо от того, насколько оно соответствует действительности и соответствует ли оно ей вообще. А что оно не вполне соответствует действительности и во всяком случае не может быть выведено из обычного опыта, первым доказал британский философ Дэвид Юм.

Этот мыслитель, подобно Исааку Ньютону, открывшему закон всемирного тяготения под впечатлением от падающего яблока, обнаружил недоказуемость представления о причинности, созерцая столкновение бильярдных шаров. Мы видим, что один из шаров подкатывается к другому, затем они соприкасаются, а затем второй шар откатывается. После этого наблюдения мы делаем вывод, что движение первого шара стало причиной движения второго шара. Однако такой вывод, как бы мы ни старались, не может следовать из такого наблюдения. В наблюдение входят три независимых факта: 1) первый шар движется; 2) первый шар соприкасается со вторым шаром; 3) движется второй шар. То, что второй шар двинулся в момент времени, следующий за моментом соприкосновения двух шаров в пространстве, вовсе не свидетельствует, будто первое явилось необходимым следствием второго. Соседство двух событий во времени и пространстве еще не означает, что между этими событиями существует какая-то связь (не говоря уже о необходимой связи). Мы же в предшествующем событии видим причину, а в последующем — следствие. Тот факт, что у приведенной интерпретации нет никаких оснований в данных опыта, совершенно очевиден. Остается только выяснить, откуда все-таки берется представление о причинности, прилагаемое нами к любым связям между событиями, в том числе между нашими действиями и их результатами.

В соответствии с лучшими традициями скептицизма Юм не утверждал и не отрицал объективного существования причинности, но полагал, что оно не доказуемо, так как то, что считают за следствие, не содержится в том, что считается за причину, и не похоже на нее. Юм считал, что при рассмотрении окружающих нас внешних вещей мы «никогда не бываем в состоянии открыть... необходимую связь... Мы находим только, что одно явление действительно, фактически, следует за другим», а представление о закономерной связи между явлениями возникает у людей лишь вследствие привычки считать повторно следующие друг за другом явления необходимо связанными. Как известно, Юм в своих теоретических (и только в теоретических) поисках был последователем некоторых идей скептицизма, ведь скептицизм основывается именно на той идее, что мы пока еще не можем уверенно судить о том, каковы реальные связи между событиями, что заставляет нас действовать или бездействовать и к каким последствиям все это может привести. Иммануил Кант, который свою систему называл иногда скептическим идеализмом, из философии Юма сделал вывод, что многие необходимые представления, заложенные в человеческом разуме, даны до всякого опыта (априорны) и, более того, являются условием самого этого опыта — условием, без которого никакой опыт был бы вообще невозможен.

Отказаться от представления о причинности мы не можем, однако мы можем отнестись к нему с надлежащим подозрением, с известной оглядкой, тем более что характер связи между поведением человека и его результатами по-разному определяется в разных духовных системах. Представление о причинности модифицируется в зависимости от формы духа (мы уже говорили об особом принципе причинности в праве, и то же самое можно сказать о религии, морали, культуре, искусстве) и в зависимости от его содержания: для библейских религий связь между поведением человека и его судьбой, а также между всеми вещами в мире целиком находится в руках всемогущего Бога, а, например, для буддизма такая связь покоится на ни от кого не зависящем и универсальном принципе кармы, неумолимом даже для богов.

Коренная сомнительность представления о причинности, его «подвешенность в воздухе», а также столкновение самых различных мнений о характере причинности, заставляет нас говорить о неопределенности этого представления и о невозможности преодолеть эту неопределенность, пока человек обладает теми способностями, которые есть у него сейчас. К такому выводу подталкивает и сама повседневная житейская практика, особенно в условиях социального хаоса. Банальная пословица гласит, что никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. К этому можно добавить, что даже самые надежные и давно опробованные действия часто не приводят к запланированным результатам, а действия, всеми и давно осужденные, напротив, таковыми результатами одаряют. Кому как не адвокатам все это знать? И кому как не адвокатам приходится ориентироваться, принимать решения и весьма решительно действовать в этой сумятице?

Сознавая данные обстоятельства, древние скептики призывали к воздержанию от суждений, равнодушию и полной невозмутимости. Новый скептицизм отвергает такую пассивность и созерцательность, он не останавливается перед ожиданием, что какие-нибудь боги в один прекрасный день снизойдут, дабы просветить человека на счет каких-либо истин. Напротив, новый скептицизм требует, чтобы человек сам развивался и непрерывно расширял горизонты своего познания. Неизвестно, к каким результатам приведет такое развитие, но шанс решить проблему увеличивается.

Новый скептицизм — это философия действия. Пусть истина нам пока недоступна из-за нашей слабости, но необходимо сделать все, чтобы преодолеть эту слабость и получить хоть какую-то возможность пробиться к истине. Для этого необходимо, прежде всего, лелеять жизнь вообще как саму возможность развития и всякую индивидуальную жизнь как вместилище уникального опыта.

Одним из аргументов древних скептиков было то, что отдельный человек не способен познать истину в силу своих индивидуальных особенностей: каждый видит мир по-своему, в зависимости от уникальных условий своей судьбы — здоровья, воспитания, возраста, пола, национальности, социального положения и прочих биографических моментов. С одной стороны, это плохо, поскольку из-за этого мы лишены универсального знания, но с другой — хорошо, поскольку мы можем воспользоваться широким набором самых разных точек зрения, если, конечно, получим возможность их сопоставлять. А для этого необходимо, во-первых, чтобы была свобода получения, выражения и распространения самых разнообразных форм опыта, а во-вторых, чтобы существовала координация уникального опыта разных людей и их общностей.

Что могут сделать в этой связи адвокаты? Адвокатура — это сфера особого опыта, так как адвокаты знают такое, чего другим знать не позволено. Адвокаты имеют возможность развиваться не только индивидуально, познавая все новые области жизни, но и корпоративно, координируя свои бесценные знания и умножая свою энергию.

Если и возможна какая-то единая идеология у адвокатов, то ею может быть только новый скептицизм. Данная идеология содержит в себе все те элементы, которые необходимы для обоснования претензий на власть. К таким элементам следует отнести учение о смысле человеческой жизни, включающее в себя:
1) учение о конечной цели всякой деятельности;
2) учение об условиях достижения этой цели;
3) основанное на первых двух пунктах учение об оптимальной стратегии поведения.

Конечной целью в данном случае, парадоксальным образом, является возможность познания этой цели. У человека нет достаточных оснований уверенно и однозначно судить о том, что должно быть его конечной целью (наилучшим доступным результатом его активности), поэтому он должен стремиться достичь такой степени развития, когда у него появятся эти основания.

Условия достижения цели — это принцип причинности, по которому мы определяем, как между собой связаны все события в мире, включая наши действия и их результаты. Согласно скептическому учению, мы пока не можем уверенно и однозначно судить о том, к каким именно результатам должны приводить те или иные усилия. Таким образом, достижение конечной скептической цели будет происходить в условиях неопределенности.

Из всего этого следуют стратегические императивы поведения:
1) поскольку человек должен узнать то, чего не знает в силу своего несовершенства, он должен всесторонне совершенствоваться;
2) поскольку трудно определить, к каким результатам могут привести те или иные меры, совершенствование должно быть осторожным, то есть критичным по отношению к самому себе и внимательным по отношению к любым точкам зрения.

Основные положения этой идеологии в их целостности таковы:
1. Человек живет затем, чтобы узнать, зачем он живет.
2. Узнать подлинный смысл своей жизни или отличить подлинный смысл от ложного человек не может, потому что он слишком несовершенен.
3. Чтобы получить возможность действительно познать подлинный смысл своей жизни, человек должен непрерывно совершенствоваться.
4. Совершенствование состоит в том, чтобы расширять границы своего действительного и возможного опыта. Действительный опыт — это то, что мы уже знаем. Возможный опыт — это то, что мы можем знать, исходя из наших способностей. Следовательно, человек должен непрерывно познавать новое и развивать свои способности познания.
5. Главная способность познания, к которой человек должен стремиться прежде всего, — это коллективная способность, и она выражается в координации опыта всех тех, кто способен его приобретать.

§ 3. Адвокаты и новый скептицизм

Чтобы новый скептицизм был представлен не только как абстрактная идея, но как реальное жизненное учение, мало построить его теоретическую дедукцию. Необходимо еще нарисовать определенный образ, через который можно было бы понять, как адвокат, живущий и действующий в России, может быть новым скептиком, какими принципами повседневного поведения он будет руководствоваться, как он будет относиться к своим коллегам, к доверителям и вообще к социальному окружению, какие проблемы он таким образом сможет решить и так далее и тому подобное.

Скептицизм вообще весьма органичен для адвокатской профессии. Сама адвокатская практика заставляет профессионалов быть предельно осторожными, недоверчивыми, терпимыми, быть постоянно в движении, непрерывно развиваться, общаться с различными людьми, принимать решения в неопределенных ситуациях, координировать свои действия с товарищами по команде, добывать всевозможными путями разнообразную информацию и бесконечно перепроверять ее. С точки зрения профессиональной деятельности в узком смысле этого понятия адвокату, чтобы следовать принципам нового скептицизма, не нужно особенно меняться — ему лишь следует более последовательно и сознательно придерживаться тех канонов поведения, которые уже выработаны практикой. Однако в силу жизненной необходимости адвокат не может замыкаться в рамках чистой профессии — он должен проникать в иные сферы, заниматься политикой.

Политика — область жесткой борьбы и энергии, и здесь нужно четко знать, чего ты хочешь, что правильно и что неправильно, кто враги и кто друзья, за что надо бороться и с чем надо бороться. В соответствии с новым скептицизмом каждый адвокат должен быть политиком, хотя бы потому, что он уже обладает властью над людьми.

Если новые скептики не будут властвовать, то будут властвовать другие — те, кто доволен собой и не желает никакого развития, кто ради сиюминутных выгод разрушает сами основы всякого развития, кто относится к людям как к дешевым ресурсам, которые можно тратить бездумно, кто так же относится и к природе, и к самой своей жизни. Если люди, у которых потолок жизненных интересов столь низок, будут продолжать распоряжаться нашими судьбами, мы так никогда и не узнаем, чем на самом деле является наша жизнь, к чему на самом деле следует стремиться и как этого достичь. Верный своей профессии адвокат не может этого допустить.

Адвокат, следующий неоскептическим принципам, — это человек, который никогда не стоит на месте, но постоянно развивается, никогда не замыкается сам в себе, но постоянно координирует свой опыт и свои усилия с опытом и усилиями других людей (прежде всего, своих коллег), никогда не ограничивается узкопрофессиональной сферой, но всегда стремится к большему, к чему-то новому и при этом заботится о том, чтобы и у него, и у других познающих, была возможность дальнейшего развития и познания.

Адвокат-скептик всегда осторожен, всегда критичен по отношению к любой информации, всегда терпим и внимателен к любым точкам зрения, всегда старается действовать в команде. Он решителен, хотя не расстается с сомнениями. Он одобряет любую инициативу, хотя никогда не уверен, чем она может закончиться. Он снисходителен к неудачам, миролюбив в идеологических спорах, но агрессивен и напорист во всем, что касается преодоления препятствий развитию.

Добавление. Новый скептицизм удовлетворяет всем условиям поиска адвокатской идеологии, причем по первому из этих условий (приемлемость идеологии для адвокатов с уже сформированными и разнообразными убеждениями) он представляет собой уникальную систему.
Помимо этого, данный образец идеологии обладает и иными важными преимуществами:
1) он исторически свеж, хотя обладает глубокими и древними корнями;
2) он включает в себя все компоненты, необходимые для оправдания претензий на власть;
3) из него могут быть выведены все более детальные принципы поведения;
4) он органичен для профессии адвоката, его требования совпадают с требованиями адвокатской практики;
5) он прост для восприятия.
Кроме того, скептицизм есть своего рода выражение неблагодарности и жертвенности адвокатской профессии, когда правозащитник вкладывает всего себя в помощь человеку и порой не получает никакого результата. Все это позволяет сделать вывод, что новый скептицизм является жизнеспособной идеологической конструкцией, имеющей единственно возможные перспективы в адвокатуре и для адвокатуры.