ТЕОРИЯ АДВОКАТУРЫ

Приложение к журналу “Вопросы адвокатуры”

Часть вторая
ФИЛОСОФИЯ ПОМОЩИ, ИЛИ ЮРИДИЧЕСКАЯ СОТЕРИОЛОГИЯ

Глава третья. АДВОКАТУРА: ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ОРГАНИЗАЦИЯ

Деятельность по оказанию юридической помощи, в самом широком ее понимании, существовала во все времена, при всех формах общественного и государственного устройства. Потребность в получении частными лицами помощи правового характера самоочевидна, как необходимость врачевания. Любое организованное общество осознает необходимость создания условий для такой помощи и выделения особого сословия обладающих юридическими знаниями людей для оказания помощи правового характера частным лицам. Формы и способы оказания юридической помощи менялись в зависимости от экономических условий и политических предпосылок. Поиск наиболее подходящей в данных исторических условиях формальной организации для оказания юридической помощи велся постоянно. Оказание юридической помощи жестко связано с двумя условиями. Первое — это личность оказывающего ее, которая должна соответствовать целому ряду требований, обладать определенными полномочиями, известной внутренней и внешней свободой. Второе — это организационное строение цеха юридической помощи, его отношения с обществом.

История знает примеры и, казалось бы, полной независимости советчиков-юристов от государственной власти в своей профессиональной деятельности, и полного огосударствления юридической помощи, когда ее оказание возлагалось на государственных чиновников.

Примечание. Знание и толкование правил общинного поведения в древнейшее время можно отнести к первой примитивной юридической помощи.
В античную эпоху можно обнаружить, что оказание юридической помощи становится для некоторых профессиональным занятием, потребность в этом обусловили как усложнение публичной жизни, так и формализация судебного процесса. Хотя в отдельные периоды этой эпохи деятельность по оказанию юридической помощи можно оценить как разновидность государственной службы.
В литературе по истории французского абсолютизма встречаем сочетание «королевский адвокат». Попытка возложить оказание юридической помощи на государственных чиновников была предпринята и во времена Фридриха II в Пруссии. В России в 1832 году при коммерческих судах был создан институт присяжных стряпчих, которые в силу полной зависимости от председателей судов, выполняли по существу роль государственных чиновников (22).

Попытки огосударствления юридической помощи, то есть стремление вырвать ее из системы институтов гражданского общества и полностью вместить в государственные системы управления, будут всегда. Основным средством огосударствления адвокатуры является перманентное ослабление связи между выборно-представительными органами адвокатских корпораций и адвокатами и одновременное усиление зависимости каждого адвоката от чиновничьих усмотрений.

Порой адвокатуре как институту гражданского общества дается то же теоретическое (а значит, в перспективе, и законодательное) определение, что и «государственной адвокатуре», что неминуемо влечет искажение сути правозащиты и ставит под угрозу само существование независимых субъектов оказания юридической помощи. Очень опасны с этой точки зрения суждения, что адвокатура есть совокупность лиц, которые занимаются адвокатской деятельностью или которым разрешено заниматься такой деятельностью, а адвокатская деятельность — это оказание квалифицированной юридической помощи. Существенным и первейшим признаком адвокатуры в этом случае объявляется оказание квалифицированной юридической помощи, причем признак «квалифицированная» создает иллюзию различения адвоката и любых других лиц, которые также могут оказывать ту же помощь. Еретический характер такого воззрения очевиден. Ибо «квалификация» означает не более чем познания и навыки в каком-то виде труда. Уровень своей квалифицированности человек может доказать умением выполнять определенную работу или предъявлением удостоверения о постижении знаний в учебном заведении и получении «квалификации» по какой-то трудовой специальности. Давно уже принято, что лицо, претендующее на занятие по какой-либо юридической профессии, должно иметь высшее юридическое образование. Соответственно, получившее такое образование лицо будет иметь квалификацию юриста и любые его действия в юридической сфере будут иметь презумпцию «квалифицированных». Но обладание квалификацией юриста есть общее правило допуска к любой юридической должности в современных условиях. Следовательно, возведя в основу адвокатуры оказание «квалифицированной» юридической помощи, можно прийти к абсурду — к адвокатуре придется причислять и всех юристов государственных учреждений или даже сами эти учреждения, юристов частных корпораций и просто массу «вольных» ходатаев по юридическим делам.

Образованные, квалифицированные люди должны быть во всех сферах человеческой деятельности, и в первую очередь на государственной службе. Поэтому с точки зрения обеспечения «квалифицированной юридической помощи» можно все действующие адвокатские структуры перевести из частной организации в государственную иерархическую систему, переименовав адвокатов в «госадвокатов». Такую реорганизацию проделать нетрудно, а оказываемая гос¬адвокатами юридическая помощь нисколько не утратит своей «квалифицированности». Система государственной службы и в последующем способна производить подбор на должности госадвокатов юристов с надлежащими профессиональными знаниями и умениями, как это делается, например, при подборе судей, прокуроров, следователей и прочих. Квалификация будет уравнена. По правовому статусу все будут чиновниками.

Однако, сохранив «квалифицированность», оказываемая госадвокатами юридическая помощь утратит свое сущностное качество, а именно — правозащитное назначение. Гос¬адвокат, будучи чиновником, не может быть правозащитником, не может противопоставлять себя правоохране. Ибо госадвокат, несмотря на все должностные предписания, будет сам психологически включен в систему правоохраны. Ведь не становятся правозащитниками служащие надзорно-контрольных государственных структур. Для госадвоката соблюдение или учитывание «государственного» интереса будет органически естественным. В конечном счете, гос¬адвокат как квалифицированный юрист осведомлен, что государственная правоохранительная и судебная системы, по «закону», обязаны объективно и всесторонне оценивать всякое преступное деяние и личность обвиняемого.

Поэтому, юридическая помощь, став функцией государственного учреждения, утрачивает свое правозащитное свойство. Следовательно, адвокатура не должна входить в систему государственного управления. В противном случае мы придем к социально опасному абсурду, согласно которому адвокатура вполне заменима как независимый самоуправляемый институт.

Развернутая аргументация недопустимости определения адвокатуры через «квалифицированную» юридическую помощь как главной качественной характеристики адвокатуры дана в работах адвоката Николая Владимировича Андрианова.

Правозащитный момент — вот та качественная характеристика, которая отличает способную представлять частный (индивидуальный) интерес юридическую помощь, от функции, выполняемой даже самыми безупречными чиновниками.

Правозащитная характеристика юридической помощи может обеспечиваться только соответствующей формой организации людей, призванных оказывать такую помощь. Такая организация должна быть независима как от государственного (чиновничьего) произвольного вмешательства, так и от отдельных частных корпораций. Ибо как первая, так и вторая зависимости приведут к ущербу другим частным и, в конечном счете, публичным интересам.

Правозащитная деятельность — это допущение Верховной властью общественного (ненасильственного) надзора общества через специализированные гражданские институты за надлежащим отправлением государственным аппаратом своих функций, то есть за соблюдением самими чиновниками юридических предписаний.

Одной из важнейших форм такого допущения есть введение состязательного судебного процесса с участием независимых от государственных учреждений юристов — адвокатов. В России это было юридически оформлено судебной реформой 1864 года. В Своде замечаний при подготовке той реформы, в частности, указывалось: «Необходимое условие введения состязательного процесса, как неоднократно повторяется в официальных записках, есть учреждение сословия присяжных поверенных» (23).

Каждый человек (частный интерес) может конфликтовать не только с представителями государства, но и с другим частным интересом. Силовое разрешение конфликтов легитимно допустимо только от имени государства, то есть посредством решений чиновников. Одним из глобальных способов разрешения таких споров есть применение примирительных, в том числе судебных, процедур с участием квалифицированных представителей общества, то есть адвокатов, высказывающих мнение на предмет спора. Таким образом адвокаты вовлекаются в систему публичных отношений и непосредственно взаимодействуют с государственными институтами. При этом адвокатская деятельность в буквальном смысле направлена на защиту исключительно индивидуального, а не всеобщего интереса. Но в то же время именно в защите индивидуального проявляется общественная необходимость адвокатуры. Присяжная адвокатура еще в девятнадцатом веке это противоречие разрешила именно тем, что признала частное представительство адвокатов как служение общественно-государственное. Публичный интерес проявляется именно в максимально профессиональном отстаивании индивидуальных прав доверителя адвоката, а не в проникновении во всеобщий государственный интерес. Собственно публичный интерес каждого проявляется в том, что каждому должна быть предоставлена юридическая помощь по праву. Поскольку обеспечение публичного интереса есть в первую очередь функция публичной власти, то эта власть и обязана обеспечить выражение публичного интереса в защите адвокатом частного интереса. Такое обеспечение публичного предназначения адвокатской деятельности власть осуществляет посредством учреждения независимого института адвокатуры, придания адвокатской деятельности признаков «свободной» профессии, то есть организационной и функциональной независимости как от государственных учреждений, так и от частных корпораций. Публичный интерес по обеспечению граждан и организаций юридической помощью, как отмечал адвокат Н.В.Андрианов, реализует не адвокат, а государство, принимая решение о создании института адвокатуры.

Примечание. Создание института адвокатуры и обеспечение его независимого функционирования есть проявление солидарности гражданского общества с судьбой участвующего в судебном споре лица, независимо от его процессуального положения, виновности, правовой позиции и тому подобного. Стремление к социальной обеспеченности юридической помощи как солидарность общества с человеком, по собственной или по чужой воле оказавшимся в сложной жизненной ситуации, сродни проявлению социальной солидарности при обеспечении людей медицинской помощью. На такое интегрированное сравнение (юридической и врачебной) обратил внимание еще профессор Евгений Владимирович Васьковский. Хотя врач при оказании медицинской помощи имеет дело с человеческим организмом, в то время как адвокат — с чужой противодействующей волей. Проявление солидарности общества с судьбой каждого человека и возлагается на адвоката, который для этого должен быть огражден от внешнего влияния, то есть независим в профессиональных проявлениях. Только при условии профессиональной независимости адвокат может быть интегрирован с интересом доверителя.

Совершенно очевидно, что юридическая помощь может вмещать в себя все указанные необходимые для представления и выражения частного интереса, то есть обладать правозащитным характером, только при объединении адвокатов в единую адвокатскую корпорацию, независимую как от отдельных государственных органов, так и от отдельных частных корпораций (групп) и подчиняющуюся правилам адвокатской профессии.