«ДЕЛО ЙУКОСА» КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ АДВОКАТУРЫ

(комплексное исследование в защиту российской адвокатуры и правосудия)

Приложение к журналу “Вопросы адвокатуры”

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
“ДЕЛО ЙУКОСА” И НИСХОЖДЕНИЕ АДВОКАТОВ В БЕЗДНЫ ПРАВОСУДИЯ

Раздел VIII. Мера пресечения, или Победа целесообразности над законом в “деле Йукоса”

Глава 4. Продление срока содержания подсудимого в суде по инициативе обвинительного органа

В судебном заседании государственный обвинитель заявил ходатайство о продлении срока содержания под стражей подсудимого Икс.
В своём ходатайстве прокурор указал причины необходимости содержания под стражей подсудимого в следующей системе, а именно:
первая причина – пока что никаких существенных оснований для изменения меры пресечения за период судебного следствия не возникло;
вторая причина – представлена только часть материалов уголовного дела, по мнению обвинения доказывающих вину подсудимых;
третья причина – оснований для изменения меры пресечения не имеется;
четвёртая причина – подсудимый Икс должен содержаться под стражей и в дальнейшем.
В своём ходатайстве прокурор напомнил всем участникам процесса, что правовой статус лиц, содержащихся под стражей, определяется как статус невиновных, но, безусловно, пользующихся правами, свободами и несущими обязанности с определёнными ограничениями – с теми ограничениями, которые предусмотрены именно законом.
Также прокурор подчеркнул, что суд должен учесть при решении вопроса о продлении или непродлении срока содержания под стражей, что каких-либо нарушений закона в отношении подсудимого Икс не установлено; таких нарушений не имеется.
В представленном в суд ходатайстве о продлении срока содержания подсудимого под стражей прокуратура не привела ни одного основания (причины) для продления срока содержания обвиняемого под стражей, а также ни одного обстоятельства (условия), которые вызывали бы необходимость применения этой меры пресечения.
Ходатайство прокуратуры содержит лишь перечисление допустимых процессуальным законом оснований (причин) для применения какой-либо меры пресечения, а также надуманных доводов, с которыми закон никоим образом не связывает возможность применения в отношении обвиняемого такой меры пресечения, как содержание под стражей.
Судя по примитивности ходатайства, вопрос содержания обвиняемого под арестом есть вопрос целесообразности, то есть удобства и необходимости для органа, за которым числится обвиняемый. И такая целесообразность лежит за пределами логики и законности. Недаром прокурор не стал себя утруждать обоснованием необходимости содержания подсудимого под стражей, а сразу направил участников процесса, да и сам суд, за поиском причин во все предыдущие прокурорские ходатайства и постановления судов. И прокурор в своём ходатайстве заявил, что поскольку пока никаких существенных оснований для изменения меры пресечения за период судебного следствия не возникло, подсудимый должен содержаться в следственном изоляторе. И это логически неопровержимый довод. Ведь поскольку такое основание (причина) содержания под стражей, например, как дата рождения подсудимого или наличие высшего образования никогда в будущем не изменятся, то он должен остаться в неволе навсегда.
Такое ходатайство прокурора о продлении срока содержания под стражей не содержит предмета для исследования стороной защиты и оценки судом. Ибо в ходатайстве не указано никаких причин (оснований) и обстоятельств (условий) для избрания в отношении подсудимого какой бы то ни было меры пресечения.
Это ходатайство, по сути, является выражением собственных эстетических чувств прокурора к содержанию подсудимого под стражей, поскольку не может быть основанным на знаниях мнением.
Действительно, на стадии судебного следствия исключительно суд обладает всей совокупностью, то есть достаточностью, сведений, необходимых для уголовного судопроизводства. И суд, исходя из задач назначения уголовного судопроизводства (статья 6 УПК России), может для себя определять выбор той или иной меры пресечения в отношении подсудимого.
Поскольку на стадии судебного следствия только суд самостоятельно принимает решения о производстве процессуальных действий (статьи 29 УПК России), то никто не должен навязывать суду мнение о процессуальной целесообразности проведения того или иного процессуального действия.
Поскольку в судебном процессе стороной обвинения никакие доказательства не представлены, то у стороны защиты нет предмета для профессиональной процессуальной деятельности.
Ходатайство государственного обвинителя не содержит перечня оснований, то есть причин, в силу которых подсудимым была избрана мера пресечения заключение под стражу ещё на стадии предварительного следствия. Ходатайство также не содержит перечня доказательств, которые подтверждают наличие оснований для избрания этой меры пресечения.
Поэтому из смысла ходатайства вытекает, что суду предлагается вначале исследовать постановления судов, которыми удовлетворены ходатайства обвинительного органа об избрании подсудимому Икс этой меры пресечения на стадии предварительного следствия, на предмет выявления оснований для избрания меры пресечения и доказательств наличия таких оснований. Потом выяснить, изменились ли эти основания на стадии судебного разбирательства.
Если такие основания не изменились, то суду, по логике ходатайства, ничего не остаётся, как продлить срок содержания подсудимых под стражей. И мера пресечения отменяется, если основания изменились.
Казалось бы, на стадии судебного разбирательства любые предположения могут быть подтверждены или опровергнуты действительными, а не мнимыми доказательствами.
Например, поскольку материалы уголовного дела всецело находятся во владении суда, то они не могут быть изничтожены никем.
Суд удовлетворил эстетические чувства государственного обвинителя и удовлетворил его ходатайство. Обвинительный приговор суда возведёт всё в диалектическое единство: целесообразность содержания обвиняемого под стражей, разумность (здравый смысл) обвинительного органа и полученный результат как наказание осуждённого в виде лишения свободы на срок значительно больший, чем он находился под стражей до вынесения приговора.

Казус. О продлении содержания под стражей и адвокаты. Судебное расследование приближается к шестимесячному рубежу. С момента передачи обвинительным органом уголовного дела в суд подсудимые перешли из господства над ними обвинительного органа в полную власть суда. Государственный обвинитель посчитал своим долгом напомнить суду в форме устного ходатайства, что истекают шесть месяцев и пора принять суду решение о продлении срока содержания под стражей одного из подсудимых ещё на три месяца. Суд предложил стороне защиты, то есть всем подсудимым и их адвокатам, высказать мнение об этом напоминании-ходатайстве. Сторона защиты попыталась логическими доводами опровергать напоминание прокурора, логическими суждениями бороться с желанием прокурора оставить подсудимого под стражей, то есть защита стала бороться с обвинением. Конечно, каждый из высказывавшихся упоминал всякие статьи из разных законов. Суд, выслушав суждения участников процесса, решил продлить срок содержания подсудимого под стражей на три месяца.
Государственный обвинитель в своём напоминании-ходатайстве, принимая во внимание то обстоятельство, что срок содержания подсудимого Лямбда под стражей истекает через две недели, и суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей до трёх месяцев включительно, заявил следующее. Из материалов уголовного дела следует, что мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении подсудимого Лямбда была избрана судом [Примечание. Обратите внимание, что обвинительный орган уже не имеет никакого отношения к мере пресечения, всё это результат воли и усмотрения суда] в связи с тем, что имелись основания полагать, что подсудимый Лямбда скроется и, находясь на свободе, сможет воспрепятствовать производству по уголовному делу. Дважды в ходе предварительного расследования судом принимались решения о продлении срока содержания Лямбда под стражей [Примечание. Опять содержание под стражей – это результат исключительно воли и желания суда]. В период судебного производства по уголовному делу защитники подсудимого Лямбда неоднократно инициировали обсуждение вопроса о правомерности содержания Лямбда под стражей. Во всех случаях в условиях состязательного процесса суд, тщательно оценивая и проверяя представленные сторонами сведения, приходил к выводу о том, что в случае освобождения из-под стражи обвиняемый Лямбда может скрыться от суда, воспрепятствовать производству по уголовному делу и оказывать воздействие на свидетелей. Правильность вывода суда о наличии достаточных оснований для содержания обвиняемого Лямбда под стражей подтверждена судами кассационной инстанции. Государственный обвинитель обнародовал то обстоятельство, что преступления, в совершении которых обвиняется Лямбда, совершались организованной группой лиц на протяжении длительного времени, и от следственных органов скрылись соучастники этих преступлений с целью воспрепятствования установлению истины по делу и уклонения от ответственности. Также было сказано, что обвиняемый Лямбда имеет международные связи и обвиняется в совершении преступлений, которые связаны с его руководством коммерческими организациями, где продолжают работать лица, с использованием которых обвиняемый Лямбда совершал противоправные действия. Помимо этого, подсудимый Лямбда, находясь на свободе, имеет реальную возможность воздействовать и на не допрошенных в суде свидетелей А, Б, В, Г, Д и О, П, Р, С, Т. Подтверждением того, что подсудимый Лямбда может скрыться от суда и воспрепятствовать производству по делу служит предпринятая защитниками Лямбда попытка затянуть судебное разбирательство под тем предлогом, что возникла необходимость приостановить его для медицинского консультирования подсудимого Лямбда зарубежными врачами. Путём анализа, сопоставления отдельных фактов нельзя не прийти к выводу о том, что обращение к зарубежным медикам не случайно. [Примечание. Заявление адвоката есть затягивание процесса, поскольку для его рассмотрения нужно время. Поэтому заявления адвокатов можно всегда оценивать как порочные]. И государственный обвинитель предложил суду продлить срок содержания подсудимого Лямбда под стражей, потому что такой вывод позволяет сделать ему анализ собранных по делу доказательств.
[Примечание. Поскольку ходатайство государственным обвинителем было заявлено устно, подсудимый Лямбда попросил время для обдумывания. Стороной защиты не был потребован у суда протокол судебного заседания, в котором должно быть отражено содержание напоминания-ходатайства. Нет письменного текста – не должно быть обсуждения стороной защиты. Нельзя обсуждать неизвестное.]
Подсудимый Лямбда сказал, что, во-первых, уголовно-процессуальным законом не предусмотрена форма устного ходатайства по вопросу продления срока содержания под стражей, а во-вторых, это ходатайство преждевременно. Такое ходатайство заставляет сторону защиты на слух воспринимать доводы государственного обвинителя, при этом не приводящего вообще никаких документальных доказательств. Более того, до истечения шестимесячного срока ещё есть две недели, в течение которых могут измениться обстоятельства для рассмотрения вопроса о продлении содержания под стражей. В частности, в течение двух недель у государственного обвинителя есть возможность допросить в суде всех свидетелей.
Адвокат подсудимого Лямбда сказал, что ходатайство заявлено преждевременно, поскольку часть 3 статьи 255 Уголовно- процессуального кодекса России говорит о том, что по истечении шести месяцев суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей. А до истечения этого срока ещё есть две недели, в течение которых могут измениться обстоятельства, которые могут повлиять на рассмотрение этого вопроса. Поскольку государственный обвинитель имел время для подготовки заявленного в устной форме ходатайства, то сторона защиты также должна иметь время для подготовки мотивированных возражений, иначе будет нарушен принцип равенства сторон. По этой причине рассмотрение ходатайства нужно отложить.
[Примечание. Адвокаты согласны, что арест нужен прокурору и что это ходатайство всего лишь памятка для суда. Но адвокаты пытаются оспорить позицию прокурора. Хотя нет предмета для обсуждения. И адвокаты просят у суда время для подготовки ответа прокурору. Адвокаты сами создают иллюзию состязательности тогда, когда её не может быть.]
Государственный обвинитель по поводу несвоевременности ходатайства сказал, что уголовно-процессуальный закон предоставляет право заявлять ходатайства в любой момент судебного процесса как в письменной, так и в устной форме. Устное ходатайство заносится в протокол. Заявленные ходатайства должны рассматриваться по мере их поступления. Ходатайство подсудимого об необходимости рассмотрения ходатайства стороны обвинения удовлетворению не подлежит.
Подсудимый Лямбда, анализируя в системном единстве статьи Уголовно-процессуального кодекса России, высказал суждение, что ходатайство о содержании обвиняемого под стражей должно быть заявлено в письменной форме с предоставлением доказательств, подтверждающих необходимость содержания под стражей. Это, в частности, подтверждается тем, что ранее всегда обвинительный орган принимал постановление о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей, в том числе и об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
[Примечание. Подсудимый взял на себя инициативу системного толкования юридических норм. Что, с точки зрения процессуального назначения адвоката, в судебном процессе недопустимо. Эта функция всецело принадлежит адвокату. Однако получается, что адвокат разделяет юридические воззрения подсудимого. Может быть, их и навеял сам адвокат, коли его не смущает сам факт заявления прокурором такого ходатайства.]
Суд отказал в удовлетворении ходатайства подсудимого Лямбда о необходимости отложить рассмотрение ходатайства государственного обвинителя.
[Примечание. Сторону защиты лишили возможности иметь текст ходатайства, но адвокаты всё равно решили принять участие в дальнейших событиях, имитируя состязательность.]
Однако адвокаты другого подсудимого, всё-таки поддержав подсудимого Лямбда, разумно заявили, что их этот вопрос не касается. [Примечание. Так же как и государственного обвинителя этот вопрос не касается. Ибо подсудимые находятся всецело во власти и усмотрении суда.]
Один адвокат подсудимого Лямбда касательно желания государственного обвинителя содержать подсудимого под стражей рассказал об изменении обстоятельств по мере изучения материалов уголовного дела и допроса свидетелей, о недопустимости перекладывания бремени доказывания по этому вопросу на обвиняемого, о жалобах в Европейский суд по правам человека. Адвокат пояснил, что в обоснование заявленного ходатайства государственным обвинителем приведены те же основания, что приводились им ранее при обсуждении вопросов, связанных с мерой пресечения в отношении обвиняемого. В то же время государственным обвинителем в подтверждение изложенных им оснований не приведено каких-либо доказательств. Сторона защиты считает, что такие основания отсутствуют, поскольку ни один из допрошенных в судебном заседании свидетелей не подтвердил доводы государственного обвинителя. А обращение Лямбда к специалистам по медицине обусловлено не желанием затянуть судебное разбирательство, а намерением предоставить суду данные о необходимости медицинского обследования и лечения Лямбда.
Другой адвокат подсудимого Лямбда дополнил, что государственный обвинитель не только не представил доказательств, подтверждающих свои доводы, но и ни одно из представленных государственным обвинителем суду доказательств в ходе судебного следствия не подтверждает совершение Лямбда противоправных действий. Адвокат просил принять во внимание состояние здоровья Лямбда, исходя из представленных медицинских документов. Адвокат обратил внимание на то, что свидетели, на которых, по предположению государственного обвинителя, Лямбда может оказать воздействие, исходя из данных ими показаний на предварительном следствии, являются свидетелями защиты, и высказал надежду на то, что данные свидетели придут в суд и дадут показания в пользу Лямбда.
Подсудимый Лямбда заявил, что под стражей он содержится незаконно, государственным обвинителем не представлено доказательств, подтверждающих заявленное ходатайство. Кроме того, подсудимый Лямбда проанализировал предъявленные ему обвинения и продемонстрировал их абсурд.
Суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя и продлил срок содержания подсудимого под стражей ещё на три месяца.
В обоснование продления срока содержания под стражей суд изложил следующие доводы. Подсудимый Лямбда обвиняется в совершении ряда преступлений, в том числе, относящихся к категории тяжких. Тяжесть предъявленного обвинения и сведения о личности подсудимого дают основания полагать, что в случае изменения меры пресечения на другую, не связанную с содержанием под стражей, подсудимый Лямбда сможет скрыться от суда, воспрепятствовать производству по уголовному делу, оказать воздействие на свидетелей. Суд принимает во внимание то обстоятельство, что лица, которых подозревают в совершении, в составе организованной группы, преступлений, в которых обвиняется и Лямбда, скрылись. Подсудимый Лямбда имеет международные связи, обвиняется в совершении преступлений, которые связаны и с деятельностью, которая осуществлялась Лямбда в силу занимаемых им руководящих должностей в коммерческих организациях. В этих организациях продолжают работать лица, которых, согласно предъявленному обвинению, Лямбда использовал для совершения инкриминированных ему деяний. Эти лица находятся от подсудимого Лямбда в определенной зависимости, что даёт Лямбда реальную возможность воздействовать на указанных лиц. Изложенное препятствует изменению подсудимому Лямбда меры пресечения на не связанную с содержанием его под стражей. Суд принял во внимание состояние здоровья Лямбда. Исходя из представленных из места содержания подсудимого Лямбда справок, состояние здоровья Лямбда удовлетворительное, а сведения о том, что по состоянию своего здоровья Лямбда не может содержаться под стражей, отсутствуют. Судебное следствие по настоящему уголовному делу продолжается, сторона обвинения представляет доказательства. Исходя из обвинительного заключения, в судебном заседании подлежит исследованию большой объём доказательств, для чего потребуется значительный период времени. С учётом изложенного, суд считает подлежащим удовлетворению ходатайство государственного обвинителя и считает необходимым продлить срок содержания под стражей подсудимого Лямбда на три месяца.
[Примечание. Суд с помощью адвокатов проявил все признаки состязательности. “Не-дело” государственного обвинителя превращено в “дело”. Подсудимые на стадии судебного расследования находятся во власти суда, а на стадии предварительного расследования они находились во власти обвинительного органа. Сторона защиты пыталась преодолеть суждение чувств, эстетические ощущения негодным средством – логикой. Таким образом, защитники самоё защиту превратили в абсурд.]

Добавление. Направление под стражу как вид эстетического ощущения
Эстетика, как сфера человеческих спекуляций, исследует чувственные представления и ощущения человека. В эстетику как спекуляцию входит и красивое, и безобразное, их внешнее проявление и их сущность. Самоё чувственное восприятие формы есть эстетика человека. Любое восприятие вызывает у человека эстетическое ощущение разной степени силы, от почти незаметного (нейтрального не бывает) до отвращения и наслаждения. И отвращение, и наслаждение могут доставлять удовольствие. В сущность человека входит эстетическое чувство. Самоё эстетическое ощущение есть эстетическое чувственное суждение, или суждение вкуса.
Эстетическое чувство каждому человеку дано от природы. Данному чувству нельзя научить, как и способности [разумного] суждения, однако его можно развить или притупить, заставить сдерживать внешние проявления ощущений. Но заложенные от природы эстетические предпочтения нельзя истребить.
Перефразируя Канта, можно сказать, что эстетическое ощущение есть то, что непосредственно одной своей формой вызывает в нас незаинтересованное наслаждение. Эстетическое ощущение не зависит от воли. Но эстетическое наслаждение может становиться целью поступков человека.
Эстетическое восприятие не способно узнать сущность предмета, но оно усиливает творческую активность человека в отношении предмета для получения эстетических ощущений. Эстетическая потребность способна превращать человека из созерцателя в художника, воздействующего на предмет безо всякого разумного (логического) объяснения. У людей с разными эстетическими наклонностями один и тот же предмет вызывает разные эстетические ощущения, у них разная видимость одного предмета. Свести таких людей к одному эстетическому ощущению рационально, то есть логикой, доказательством, нельзя. Эстетическое удовольствие как чувственное суждение противостоит рациональному (логическому) суждению, оно его отторгает, оно находится вне логики. В этом смысле чувственное суждение, самоё эстетика есть абсурд. Эстетика становится абсурдом в силу её включаемости в хаос других абсурдов человека, которые надо преодолевать логикой. Действие человека по личному чувственному суждению, а не по выработанным в обществе правилам, которые имеют логическое объяснение, есть абсурд.
У человека с неразвитой способностью [логического] суждения, пытающегося преодолеть поставленную перед ним жизненную коллизию, то есть абсурд, чувственное суждение доминирует над рациональным суждением. И ожидаемое эстетическое ощущение становится определяющим в принятии решения для такого человека. Абсурд растворяется в эстетическом ощущении. Создается видимость исчезновения абсурда.
Эстетическое ощущение, или чувственное суждение, есть притворное преодоление абсурда. Логическое суждение есть истинное преодоление абсурда.
Эстетическое ощущение есть движитель там, где нет логически объяснимой заинтересованности, где нет знаний о предмете, где нет понимания предмета, где действуют вопреки логическому доказыванию.
Эстетика проявляется во всех деяниях человека. Возьмём удержание в неволе. Чьего-либо индивидуального интереса, чтобы другой был в неволе, нет. Никто не заинтересован, но содержат в неволе по одному ощущению нужды. Значит, тот, кто лишил другого воли и при этом не имеет интереса и не понимает пользы от этого, получает незаинтересованное наслаждение от неволи другого. Это его эстетическое представление, его чувство красоты. Содержание в неволе просто так, на всякий случай есть вид эстетического чувства, видение красоты части людей. Эстетика партийна, потому что эстетические представления у разных групп (частей, партий) различны. Эстетические представления как способность суждения даны от природы и их нельзя воспитать или изменить. Незаинтересованное содержание в неволе есть акт творчества, душевного подъема, что и есть эстетическое чувство.
Человек, получая эстетическое удовольствие, получает удовлетворение и не может тогда сокрушаться о бесцельно проживаемых днях.
С точки зрения партийности, эстетическое ощущение обнаруживает себя как эстетическая идея. Идея прекрасного и безобразного, добра и зла, справедливого и несправедливого. Эстетическая идея стремится преодолеть абсурд эстетики логикой.
Если арест вызывает эстетическое удовольствие, то перед таким удовольствием бессильна логика, польза для других. Человек, лишающий другого свободы за пределами закона, вне логики, а из эстетического чувства, становится художником. Художник создаёт видимость жизни, а не самоё жизнь. Если незаинтересованное содержание в неволе обнаруживает себя как эстетическая идея, то, поскольку это абсурд, её нельзя выразить словами, с помощью синтаксиса. Чувственное суждение неспособно руководить никаким делом, обеспечивающим жизненные интересы общества. Где чувственные суждения преобладают над рациональными суждениями, там несправедливость преобладает над справедливостью.
Закон, процессуальная форма, логика, руководящие указания высших инстанций судебной власти не в силах побороть природного эстетического чувства. Нельзя ожидать от людей справедливого решения, если эти люди не обладают эстетическим чувством справедливости, вкусом к справедливости. Только отдельные их решения могут быть случайно справедливыми. А получивший такое решение от них считает, что справедливость – заслуга его разума (логических доводов), хотя это всего лишь случайность.