«ДЕЛО ЙУКОСА» КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ АДВОКАТУРЫ

(комплексное исследование в защиту российской адвокатуры и правосудия)

Приложение к журналу “Вопросы адвокатуры”

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
“ДЕЛО ЙУКОСА” И НИСХОЖДЕНИЕ АДВОКАТОВ В БЕЗДНЫ ПРАВОСУДИЯ

Раздел I. Трагикомедия «дела Йукоса»: действующие лица и исполнители

Глава 6. Имитация процессуального доказывания

Предварительные замечания. Интерес постижения истины через доказательство (представление доказательств) охраняется законом и не может быть поставлен в зависимость от желания суда. Произвол суда ограничивается определением в начале судебного следствия всех обстоятельств, подлежащих доказыванию. Поскольку такие обстоятельства, за редким исключением, никогда не устанавливаются судом с предварительным обсуждением сторонами, хотя эти обстоятельства должны быть зафиксированы процессуально в определении, то процедура доказывания находится всецело во власти произвола судьи. Вопрос о подлежащих доказыванию обстоятельствах должен быть решён после изложения обвинения и гражданско-правовых претензий до начала доказывания.

Казус. Адвокат и доказательства обвинения. Стадия представления доказательств стороной обвинения. Адвокат обнаружил, что в обвинительном заключении указывается, что к материалам уголовного дела приобщены корпоративные карты, хотя в материалах уголовного дела их нет. Адвокат, называя эти корпоративные карты вещественными доказательствами, заявил ходатайство, в котором попросил, чтобы суд обязал государственного обвинителя пояснить причины исчезновения из материалов уголовного дела корпоративных карт и принять меры к обнаружению указанных вещественных доказательств и приобщению их к материалам рассматриваемого уголовного дела.
Государственный обвинитель на ходатайство отозвался: сторона обвинения самостоятельно определяет порядок представления суду доказательств, подтверждающих наличие тех или иных обстоятельств.
Суд, отказывая в удовлетворении ходатайства, указал, что продолжается представление доказательств стороной обвинения, а какие доказательства намерена в дальнейшем представлять эта сторона, станет известно только в момент их представления. Суд оценивает только те доказательства, которые суду представляются сторонами. Оценив представленные сторонами доказательства, суд выносит судебное решение. Закон не наделяет суд правом обязывать одну из сторон представлять те или иные доказательства, что фактически предлагает сделать сторона защиты.
[Примечание. Адвокат всё, что ни есть, называет доказательствами. Только сам адвокат не знает, что он хотел доказать этими корпоративными картами. Чтобы корпоративные карты были доказательствами, надо прежде знать, какой тезис они как аргументы будут доказывать. Или адвокат всего лишь хотел показать небрежность обвинительного органа в составлении обвинительного заключения? Но этим адвокат только придал правоту стороне обвинения, хотя адвокат с ней ни в чём не согласен.]

Казус. Доказывание. Судья и адвокат. Был оглашён протокол показаний свидетеля на предварительном следствии. Суд также задавал вопросы свидетелю. Адвокат заявил возражение на действия председательствующего.
В возражении адвокат сказал, что вошло в систему, что после оглашения показаний свидетеля и допроса его сторонами обвинения и защиты председательствующий задает неизменные вопросы, имеющие своей очевидной целью вернуть свидетеля к тому, чтобы он полностью подтвердил свои показания на предварительном следствии. Это свидетельствует, что суд принимает на себя несвойственную ему функцию поддержания обвинения, что вызывает у стороны защиты опасения. Адвокат попросил, чтобы система допроса судом была изменена.
Судья напомнил адвокату, что суд может задавать вопросы свидетелю, и попросил адвоката привести примеры неправильных вопросов суда.
Адвокат пояснил, что целью его заявления было указать на то, что ему как адвокату представляется, что вопросы суда свидетельствуют об определённом обвинительном уклоне. Что и вызывает у адвоката озабоченность.
Выслушав адвоката, суд вынес распоряжение в отношении адвоката в связи с тем, что адвокат считает возможным давать какие-либо указания суду о том, каким образом суд должен себя вести в ходе судебного разбирательства. Суд усмотрел в поведении адвоката проявление неуважения к суду
Адвокат заявил, что распоряжение суда ему непонятно.
[Примечание. Реакция суда на “озабоченность” адвоката была неожиданной и, на первый взгляд, неправильной. Но это только на первый взгляд. Нельзя доказать, правильная ли или неправильная была реакция суда. Но эта реакция была естественным продолжением самого судебного расследования, с которым согласились и который всячески поддерживали адвокаты. Адвокат ни разу не поинтересовался, а зачем государственный обвинитель вызывает свидетеля. Адвокату не важно знать, что хотят доказать показаниями свидетеля. Почему вдруг адвокат беспокоится о показаниях свидетеля, данных им на предварительном следствии? Разве эти былые показания что-то доказывают? Нет, ничего не доказывают. Ибо сам же адвокат утверждает, что нет никаких противоречий между показаниями свидетеля в суде и его же показаниями на предварительном следствии. “Озабоченность” адвоката не имеет никакого отношения к доказыванию, хотя бы по той причине, что неизвестен тезис доказывания. Зачитывание диспозиции каких-то статей из уголовного закона – это ещё не обвинение, это не тезис, подлежащий доказыванию. Сначала адвокат согласился на беспредметность обвинения, беспредметность доказывания, а потом вдруг озаботился отдельно взятыми вопросами суда. В таком случае реакция суда на действия адвоката была правильной, естественной.]

Казус. Предмет доказывания и адвокат. Допрос свидетеля в суде. Подсудимый задаёт разные вопросы свидетелю. Суд некоторые вопросы снимает, поскольку они не имеют непосредственного отношения к предмету рассмотрения.
[Примечание. За всё время процесса ни один предмет рассмотрения не был определён в суде. Адвокатам неизвестны “предметы рассмотрения”. Адвокатов такой процесс, без известного предмета расследования, не смущает. Им достаточно догадки о предмете. Возможно, суд правильно снял вопросы, но только адвокаты не могут судить об истинности деяния суда. Адвокаты сами не знают, зачем сторона защиты задаёт вопрос свидетелю. Что сторона защиты хочет продемонстрировать полученным от свидетеля сведением? Неизвестно.]

Казус. Предмет доказывания и адвокат. Допрос свидетеля в суде. Государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении показаний свидетеля, данных на предварительном следствии. В обоснование ходатайства государственный обвинитель, в частности, сказал, что любые противоречия, какие бы они ни были, касающиеся предмета доказывания по делу, следует воспринимать как существенные, и следует предпринимать действия, направленные на устранение этих противоречий с конечной целью установления истины по делу.
Адвокат, не соглашаясь с такой причиной оглашения показаний, заявил, что, несмотря на то, относится или не относится противоречие к предмету доказывания, процессуальный закон не говорит, что именно это противоречие должно доказывать. Противоречие должно быть существенным. И если этот признак не выполняется, то оглашать протокол допроса не имеет никакого смысла. Это противоречит закону.
[Примечание. Государственный обвинитель и суд могут выдвигать любые мотивы, руководствуясь, например, принципами свободы воли или общечеловеческих ценностей. Они – власть. Но для адвоката главный принцип – публичное назначение адвокатуры как института гражданского общества. И адвокат, упустив вначале судебного процесса собственный профессиональный принцип, будет регулярно впадать в противоречия, в собственный абсурд. Доказывается не противоречием, а сведением. Если какое-то сведение есть аргумент в доказательстве искомого, то такое сведение должно быть приведено в суде. И государственный обвинитель, и адвокат произносят слова “предмет доказывания”. Но только никто из них ни разу за всё время процесса так и не определил, что есть предмет доказывания и каким образом этот предмет доказывания можно доказать. Ни разу не было у них демонстрации доказательств. Зачитывание вслух статьи из Уголовно-процессуального кодекса России, что подлежит доказыванию, не есть предмет доказывания в одном отдельно взятом судебном процессе.]

Казус. Доказательства защиты и прокурор. Сторона защиты представляет доказательства. Государственный обвинитель обратился к стороне защиты с пожеланием, чтобы сторона защиты представляла заблаговременно стороне обвинения не только список лиц, которых намеревается вызвать в суд, но и информацию о том, для сообщения каких сведений необходим вызов этих лиц. При этом государственный обвинитель отметил, что сторона обвинения за несколько месяцев до начала судебного следствия сообщила стороне защиты не только всю информацию о лицах, которых сторона обвинения намеревается вызвать в суд для допроса в качестве свидетелей, но и предоставила анализ всех сведений, сообщенных данными лицами в ходе предварительного расследования. Предоставление информации позволило стороне защиты подготовиться к допросам. Сокрытие же подобных сведений не только от стороны обвинения, но и от суда, как и незаблаговременное их предоставление, не может не восприниматься иначе, как попытка затянуть судебное разбирательство. Государственный обвинитель также сказал, что он не видит препятствий к тому, чтобы сторона защиты заранее сообщила другим участникам уголовного судопроизводства сведения о лицах и степени их информированности по тому или иному вопросу, относящемуся к предмету доказывания.
На эту просьбу государственного обвинителя отреагировал не адвокат, а подсудимый. Он заявил, что если бы сторона обвинения заранее уведомила сторону защиты, когда сторона обвинения завершит представление доказательств, то у стороны защиты не было бы никаких препятствий сразу представлять свои доказательства. Подсудимый коснулся вопроса всесторонности представляемых доказательств. Подсудимый сказал, что ему неизвестен закон, где было бы установлено, что оглашение в суде описей материалов уголовного дела является процессуальным действием, которое называется представлением доказательств. Описи материалов уголовного дела ни400 какого отношения к процессуально допустимым доказательствам отношения не имеют. И такая манера представления доказательств стороной обвинения является недопустимой и не позволяет суду непосредственно и устно исследовать доказательства. Подсудимый подчеркнул, что суд – это не изба-читальня, поэтому сторона защиты будет представлять те доказательства и в том объёме, которые посчитает необходимыми. Никакого отношения к процессуальному закону пожелания государственного обвинителя не имеют, поэтому сторона защиты будет руководствоваться при представлении доказательств уголовно-процессуальным законом.
[Примечание. Безусловно, не одно и то же – сообщение о сведениях в ранее данных показаниях на предварительном следствии и цель допроса. Сторона обвинения при попустительстве адвокатов ни разу не продемонстрировала доказательство. Было только озвучивание показаний или документов. Но это не доказывание. Никому не известно, какие сообщённые свидетелем сведения стали аргументами в доказывании тезиса, иначе говоря, какие именно сведения стали доказательствами. По сути, подсудимый дал установку адвокатам, как им доказывать антитезисы или свои собственные тезисы, то есть как демонстрировать доказательства. Но адвокаты не поняли своего доверителя, они остались верны манере зачтения документов.]

Казус. Представление доказательств стороной защиты. Как адвокат представляет доказательства? Как прокурор. А подсудимый учил своих адвокатов, что суд – это не изба-читальня.
Адвокат представляет документы. Адвокат вслух произносит, что на листе дела ХХ исследуется документ такой-то. Далее адвокат вслух озвучивает кое-что из того, что написано в этом документе. Потом происходит то же самое с другими документами на других листах дела. Документ-доказательство исследован. Адвокат солидарен с государственным обвинителем, демонстрации доказательства у адвоката нет. Или адвокат намеревается блеснуть красноречием в прениях? Но красноречие воздействует на суждение чувств, а не суждение разума. Речь – второстепенная форма доказывания. Если предположить, что сторона обвинения руководствовалась в своих деяниях эстетическими воззрениями, то тем же самым, оказывается, руководствовались адвокаты.
Хотя были у адвокатов бессистемные попытки демонстрировать доказательства.

Казус. О демонстрации доказательства адвокатом. Были редкие случаи, когда адвокат пытался демонстрировать доказательство.
Адвокат приводит утверждение обвинительного заключения, что общества “Раз”, “Два” и “Три” фактически не обладали признаками юридического лица и не выполняли присущих им функций, которые предусмотрены статьями 48–50 Гражданского кодекса России, а именно не имели в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество, не могли осуществлять деятельность, основной целью которой являлось извлечение прибыли, так как их деятельность была убыточной. Адвокат доказал ложность утверждения стороны обвинения, что эти общества не имели имущества и были убыточными. Адвокат продемонстрировал доказательства, а именно предъявил и проанализировал документы из материалов уголовного дела, из которых следовало, какое имущество каждое их этих обществ имело и в каком размере платило налог на прибыль и налог на добавленную стоимость. Адвокат из представленных им аргументов сделал умозаключение, что общества имели имущество и были прибыльными. Таким образом, адвокат доказал антитезис. Если верен антитезис, то ложен тезис обвинения.
[Примечание. Адвокат проявил инициативу и решил доказать антитезис. Обвинительный орган только заявил тезис об убыточности. Но его не доказывал, так как не было процесса доказывания стороной обвинения на стадии представления ею доказательств. Было чтение разных документов, но не было демонстрации доказательств. Государственный обвинитель об этом тезисе не говорил и не доказывал его. Адвокат сам решил найти тезис обвинения и доказать антитезис. Иначе, если бы государственный обвинитель выдвинул этот тезис в суде и его доказывал бы, то при так называемом исследовании доказательств адвокат доказал бы по силлогистическим правилам, что представленные прокурором аргументы не доказывают тезис убыточности. Этого достаточно было бы для защиты. Для убедительности, когда тезис не доказан, можно было бы доказать антитезис. Но антитезис можно доказывать на стадии представления доказательств стороной защиты только тогда, когда на стадии представления доказательств стороной обвинения был бы не доказан тезис обвинения. Недоказанность тезиса не означает, что тезис ложен. Однако недоказанность тезиса достаточна для защиты от обвинения.
Обычно адвокат попадает в круг. Обвинитель не определяет тезисы обвинения, поэтому защитник не знает, от чего защищаться и как реагировать на представляемые обвинителем документы. При представлении так называемых доказательств обвинения обвинитель не демонстрирует каждое доказательство, то есть не указывает какой тезис и как представляемое сведение доказывает. Адвокат, чтобы не выдать своего смущения от происходящего, впадает в разные версии и догадки об обвинении.]

Казус. Адвокаты о фальсификации. Стадия представления доказательств стороной защиты. Адвокаты сделали заявление о фальсификации материалов уголовного дела. В заявлении говорится, что сторона защиты в судебном разбирательстве выявила случаи грубого нарушения требований закона стороной обвинения, в том числе и факты, которые можно квалифицировать как фальсификацию доказательств. В подтверждение этого утверждения было приведено письмо, содержание которого было озвучено государственным обвинителем на стадии представления доказательств стороной обвинения. Адвокаты обратили внимание, что в обвинительном заключении сказано, что этим письмом подтверждается, что обвиняемый, то есть доверитель адвокатов, что-то контролировал и нечто регулировал. Адвокаты указали, что в этом письме фамилия их подзащитного вообще не упоминается. Также адвокаты представили имеющийся в материалах уголовного дела документ, согласно которому их подзащитный не работал к тому моменту в той организации, от которой исходило это письмо.
Государственный обвинитель ответил, что заявление стороны защиты есть попытка исказить отдельные сведения, составляющие предмет доказывания, а само заявление сделано преждевременно, потому что сторона обвинения все вопросы разрешит на стадии прений сторон.
[Примечание. Действительно, адвокаты доказали, что письмо есть ложный аргумент в доказывании утверждения, что обвиняемый что-то контролировал и распределял. Из аргумента-письма не вытекает истинность тезиса обвинительного органа, что обвиняемый что-то контролировал и распределял. Тезис обвинения этим аргументом не доказывается. Но это пока не означает, что тезис обвинения ложен. Адвокаты только доказали, что аргумент ложный.
Но главное не в этом. Хотя способность суждения у адвокатов явно прослеживается. Дело в том, что государственный обвинитель на стадии представления доказательств стороной обвинения всего лишь зачитал письмо. Не более. Никто не стал его исследовать, что и каким образом содержание этого письма доказывает. Иначе говоря, не было демонстрации этого письма как доказательства. Адвокаты сами решили проявить смекалку и догадаться путём вычитывания обвинительного заключения, что и как доказывает содержание письма. Но прокурор ни при изложении обвинения, ни при представлении доказательств, как он это понимает, ни разу не вывел из содержания письма, что обвиняемый что-то контролировал или распределял. Это всё предположения адвокатов. При чтении прокурором этого письма адвокаты не стали его исследовать. Адвокаты согласны с тем, что представление доказательств – это чтение вслух документов и опрос людей об их жизни? Если это так, то государственный обвинитель ни в чём не противоречит адвокатам, а отправляется вместе с ними в стадию прений, то есть не к доказыванию, а к красноречию.]

Казус. Представление неизвестных доказательств и адвокат. Сторона защиты представляет доказательства. Адвокат читает разные документы из собранных обвинительным органом материалов уголовного дела, что, по представлению находящихся в зале судебного заседания, и есть исследование доказательств стороны защиты.
Адвокат заявил, что в уголовном деле большинство документов обвинительным органом представлено в фотокопиях, а качество фотокопий документов из материалов уголовного дела лишают его возможности в полном объёме узнать содержание и значимость этих документов, потому что некоторый текст на них нельзя прочитать.
Государственный обвинитель выразил удивление, что адвокат, который ознакомился с материалами уголовного дела по окончании предварительного расследования, только при представлении стороной защиты доказательств узнал, что смысл некоторых документов ему непонятен.
После чего адвокат признался, что ему изначально был непонятен смысл предъявленного его подзащитному обвинения, потому что обвинение основано на домыслах, а не на доказательствах.
[Примечание. Адвокат ничего не доказывает, он всего лишь читает то, что не прочитал прокурор. Адвокат не знает, что нужно доказывать. Адвокат и не может знать этого, потому что государственный обвинитель ничего не доказывал. Он озвучивал тексты из документов. Но адвокат выручил сторону обвинения и суд, потому что создал мнимым представлением доказательств стороной защиты видимость состязательности. Принцип состязательности предполагает представление каждой стороной судебного процесса состязательных бумаг. Формально состязательность была, но нарушено первое право обвиняемого – обвиняемый не знает, в чём его обвиняют. Он не может этого знать, потому что адвокат не понимает обвинения. Однако адвокат имитирует своё знание и делает вид, что участвует в судебном процессе. Адвокат представляет мнимые доказательства.]

Казус. Доказывание как абсурд адвоката. Стадия представления доказательств стороной защиты. Адвокат заявляет ходатайство о приобщении документов к материалам уголовного дела. Суд ставит на обсуждение это ходатайство.
Государственный обвинитель возражает против удовлетворения заявленного стороной защиты ходатайства, поскольку сведения, содержащиеся в представленных документах, не имеют отношения к рассматриваемому уголовному делу; также есть сомнения в достоверности содержащихся в них сведений, к тому же все имеющие значение для дела сведения, относящиеся к деятельности подсудимого, содержатся в материалах уголовного дела.
[Примечание. Сам прокурор считал, что всё им прочитанное имеет отношение к делу, так же как и читаемое адвокатами из собранных обвинительным органом материалов уголовного дела.]
Суд какие-то документы приобщает, то есть удовлетворяет ходатайство адвоката частично. Например, суд отказывается приобщить один из двухстраничных документов по той причине, что на первой странице печатного текста ни подписи, ни печати не содержится, и поэтому не представляется возможным сделать однозначный вывод о том, является ли данный документ одним единым целым и состоит ли только из представленного количества листов; этот документ не прошит, и не указано, какое количество листов в этом документе состояло.
Не в этом суть. Адвокат, приняв как должное отказ судьи в приобщении документов, которые адвокат считает доказательствами стороны защиты, заявляет следующее ходатайство о приобщении документов в качестве доказательств стороны защиты, характеризующие личность подсудимого. При этом адвокат уточняет, что защитники занимались изучением личности подзащитного. Адвокат опять просит суд поставить эти документы на рассмотрение участников процесса и приобщить их к материалам уголовного дела.
Государственный обвинитель против приобщения, потому что эти документы не имеют отношения к предмету доказывания и значения для уголовного дела, а материалы, характеризующие личность обвиняемого, уже имеются в материалах уголовного дела.
[Примечание. До этого никто не определял предмет доказывания по этому отдельно взятому уголовному делу. Соответственно, адвокаты тоже не пытались выяснить, что имеет отношение к уголовному делу.]
Суд некоторые документы приобщил, то есть удовлетворил ходатайство частично.
Адвокат заявляет следующее ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела документов. Адвокат пояснил, что эти документы нужны для выяснения обстоятельств, относящихся к мотиву и цели действия лица, обвиняемого в совершении преступления. Адвокат продемонстрировал, каким образом и какие утверждения обвинительного органа опровергают содержащиеся в этих документах сведения, то есть адвокат продемонстрировал доказательство.
Государственный обвинитель был против приобщения, поскольку эти документы не имеют отношения к уголовному делу.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства, поскольку суд не нашел оснований, исходя из доводов стороны защиты, для приобщения перечисленных документов к материалам уголовного дела. При этом суд указал, что само письменное ходатайство остаётся в распоряжении суда, а остальные документы, перечисленные в ходатайстве, возвращаются стороне, заявившей ходатайство.
[Примечание. Это лишение права на защиту, лишение самой возможности защиты. Дальше у стороны защиты нет возможности участвовать в процессе и поддерживать “состязательность”.]
Адвокат заявляет ещё одно ходатайство о приобщении документов, касающиеся доходов и уплаченных налогов подсудимого.
Государственный обвинитель был против приобщения документов к материалам уголовного дела в связи с тем, что содержащиеся в документах сведения не имеют значения для уголовного дела и эти сведения нельзя считать достоверными.
[Примечание. О том, что имеет отношение к делу, прокурор ни разу не сказал, но и адвокатам это было неинтересно. Адвокаты ни разу не спросили у прокурора, что имеет отношение к делу.]
Суд отказал в удовлетворении ходатайства и вернул документы адвокатам.
[Примечание. При заявлении ходатайства адвокат сам просил суд поставить его ходатайство на рассмотрение участников процесса. Сам адвокат просит, поэтому смиренно принимает отказ в приобщении.]
Адвокат заявляет ходатайство о приобщении документов, касающихся уплаты налогов. При заявлении ходатайства адвокат просит суд рассмотреть вопрос о приобщении его к материалам уголовного дела.
Государственный обвинитель против удовлетворения ходатайства, потому что оно выходит за пределы предмета доказывания.
Суд отказал в приобщении документов, потому что на бланке организации отсутствует печать, удостоверяющая подпись лица, которую предусматривает вид данного документа, установленного уголовным законодательством.
Адвокат заявляет очередное ходатайство о приобщении документов. Суд интересуется, для утверждения или установления каких обстоятельств адвокат считает необходимым приобщение этих документов.
Адвокат пояснил, что для установления практической деятельности, которой занимался их подзащитный в период, к которому относятся эти документы, и также, в частности, подтверждения профессиональной деятельности.
[Примечание. Такой вопрос ни разу никем не был задан прокурору.]
Государственный обвинитель был против приобщения документов к материалам уголовного дела, так как они не имеют отношения к уголовному делу.
Суд отказал в приобщении документов, так как часть документов имеется в материалах уголовного дела, а для приобщения другой части нет оснований.
[Примечание. Стадия доказывания – сердце судебного процесса. Адвокат в своих ходатайствах руководствуется ложным пониманием отдельных статей из уголовно-процессуального закона. Процессуальные действия адвоката абсурдны. У адвоката есть право на представление доказательств, то есть на самоё доказывание. Вместо доказывания (предположим, что адвокат знает, что он хочет доказать), адвокат не только просит разрешить ему воспользоваться своим правом на доказывание, но прежде он просит предоставить ему право на аргументы в доказывании. Таких разрешений сторона обвинения не испрашивала. И сам адвокат не поднимал вопрос о разрешении стороне обвинения представлять документы под названием доказательства. Также никто не запрещал адвокату представлять доказательства в виде зачитывания документов из материалов уголовного дела, собранных обвинительным органом. И адвокат не спрашивал разрешения их зачитывать.
Если суд отказывает стороне защиты приобщить документы, то есть аргументы для доказывания, то это есть нарушение права на защиту. Но прежде чем приобщить документ, суд должен узнать его содержание. Самоё ходатайство о приобщении должно быть аутентично представлению документа как доказательства. Адвокат демонстрирует, что и каким образом он хочет доказать или опровергнуть. В качестве аргумента адвокат и представляет содержащееся в документе сведение. Это сведение адвокат демонстрирует. Всё, доказательство представлено. Оно уже в материалах дела. Это доказательство отражено в протоколе судебного заседания, в первую очередь в виде силлогистических операций адвоката.
Было бы абсурдом, если вызвать в суд и допросить свидетеля, а потом ходатайствовать о приобщении протокола с его показаниями к материалам уголовного дела. Протокол судебного заседания непрерывный и сплошной, он остаётся в материалах судебного дела навсегда.
Поэтому адвокат неправ, когда заявляет ходатайство о приобщении “доказательств” к материалам уголовного дела, вместо того чтобы доказывать своё утверждение. Адвокат сам искажает суть процессуального доказывания. Адвокат сам отказывается от равноправия со стороной обвинения и способствует поддержанию такого неравенства со стороны суда.
Сторона защиты должна представить такие доказательства (аргументы), которые она считает нужным, а уже суд при оценке всех аргументов стороны решит (оценит), что и как отвергнуть. Это тема приговора.]

Казус. О дополнении судебного следствия. Стадия представления доказательств стороной защиты. Государственный обвинитель заявил ходатайство о дополнении судебного следствия и попросил суд разрешить представить дополнительно доказательства, содержащиеся в материалах уголовного дела. Ходатайство содержало перечень более чем из трёхсот пятидесяти не прочитанных стороной обвинения и стороной защиты документов.
Суд поинтересовался, с какой целью надо оглашать документы. Государственный обвинитель сказал, что эти документы не оглашались и в них содержатся сведения, имеющие значение для уголовного дела, в частности, для предмета доказывания. Эти сведения сторона обвинения намерена использовать при обосновании виновности подсудимых в предъявленном им обвинении.
[Примечание. Когда сторона обвинения будет обосновывать виновность подсудимых? Судебный процесс находится на стадии представления доказательств, то есть на исключительной стадии обоснования виновности, или доказывания. Другие случаи “обоснования” судебный процесс исключает. Судебная речь – это не средство “обоснования”.
Было уже озвучено несколько десятков томов различных документов. Государственное обвинение ещё не доказало “виновность”? У стороны обвинения отсутствует совокупность доказательств, то есть она неуверена в “виновности”, у неё нет в достаточном и необходимом количестве доказательств “виновности”? Сторона обвинения сама не знает, для чего нужно озвучить ещё несколько сотен документов, так же как и не знала при озвучивании других документов. Ибо доказывания как такового не было. Если бы было доказывание, то есть каждый документ демонстрировался как аргумент в доказывании утверждения обвинения, то не исключено, что стороне обвинения понадобились бы не тысячи, а несколько десятков документов для получения совокупности (достаточности) доказательства тезиса обвинения. Озвучивание любого множества документов не приведёт к качественному скачку доказанности, бесконечно долгое чтение не превращается вдруг в силлогизмы. Но сторона защиты поддерживает сторону обвинения в сокровенном знании о доказывании, считая, что озвучивание и есть исследование доказательств, и есть доказывание.]
По указанию суда, начали обсуждать это ходатайство.
Адвокат сказал, что сторона защиты ещё не окончила представлять доказательства. На что суд указал, что стадия дополнений не имеет какого-либо установленного порядка.
Подсудимый заявил, что некоторые из перечисленных государственным обвинителем документов уже оглашались, а другие документы он, подсудимый, не может оценить, допустимы ли они как процессуальные доказательства.
Адвокат, проверив предложенный государственным обвинителем список, указал суду на документы, которые ранее оглашались.
Адвокат полагал, что нельзя вторично оглашать документы без дополнительной мотивировки необходимости их исследования. Касательно неоглашённых документов адвокат сказал, что дополнительное исследование большого количества доказательств, которые раньше не оглашались и не исследовались, ущемляет права защиты. Это связано с тем, что при заявлении ходатайства об исключении ряда доказательств, сторона защиты ссылалась только на те доказательства, которые исследовались в ходе судебного заседания к моменту заявления ходатайства. [Примечание. Были прочитаны.] Сторона защиты не могла ставить вопрос об исключении тех доказательств, которые могли быть в дальнейшем оглашены. И если будет оглашено большое количество новых доказательств, то стороне защиты надо будет исследовать каждое из этих доказательств опять-таки с точки зрения их допустимости, законности появления в уголовном деле и так далее.
[Примечание. У адвоката противоречие. Адвокат считает, что доказательства можно исключить, только если предварительно их озвучить с разрешения суда. Однако на стадии предварительного судебного слушания допускается исключить доказательства как недопустимые по форме и способу получения и приобщения. Никакого прочтения их вслух не требуется. Это есть отголосок теории формальных доказательств. Если не вникать в сущность, в форму и место доказывания, то всегда можно благополучно пребывать в абсурде противоречий.]
Суд решил удовлетворить ходатайство государственного обвинителя и разрешил озвучить (исследовать) те документы, которые ранее не оглашались.
Государственный обвинитель исследовал сразу подряд все документы в форме прочтения вслух их содержания.
[Примечание. Адвокатов не смутило, что сторона обвинения представляла доказательства прочтением томов, а не документов. Хотя доказательство представляется демонстрацией сведения из одного отдельно взятого документа, что в процессуальной терминологии есть доказательство, а не томами разнородных текстов.]

Казус. О представлении доказательств адвокатами. Стадия представления доказательств стороной защиты. Адвокат заявляет ходатайство о приобщении к материалам дела ряда документов.
Государственный обвинитель против приобщения, так как документы содержат сведения, которые не имеют значения для уголовного дела, а копии некоторых документов плохо читаемы.
Суд некоторые документы приобщил к материалам уголовного дела.
[Примечание. Зачем адвокаты представляют доказательства, что они хотят доказать, что опровергнуть? Не говорят. Или обвинительный орган прав в своём обвинении? На момент предъявления стороной защиты своих доказательств для адвокатов была очевидна вина в инкриминируемых преступлениях их подзащитных? Нет, такого не было. Адвокаты считают, что тезис обвинения доказан, он истинен? Но если тезис истинен, то его нельзя опровергнуть другими “доказательствами”. Таких доказательств не может быть. Следовательно, адвокаты надеются доказать своими “доказательствами” антитезис. Если адвокаты каким-то силлогистическим способом докажут истинность антитезиса, то тогда одновременно будут истинными и тезис, и антитезис. Но это и есть абсурд. Если же адвокаты считают тезис обвинения ложным, то достаточно, чтобы не был доказан тезис теми “доказательствами”, которые представил обвинительный орган. Такое возможно лишь если будут проводиться силлогистические операции с “доказательствами” по доказыванию тезиса. Если адвокаты правы, то обнаружится, что тезис не доказан. Однако обвинительный орган никакими силлогистическими операциями, чтобы доказать тезис, не занимался, а только выдвинул тезис обвинения и зачитал вслух множество документов. Этого достаточно, чтобы признать, что тезис не доказан. Однако адвокаты пренебрегают таким логическим решением, ибо его признание и борьба за него требует от человека больших энергетических затрат. Поэтому адвокаты прибегают к простому и внешне эффектному мероприятию, а именно к представлению каких-то своих “доказательств”. Адвокаты, безусловно, могут представить доказательства, что их доверитель хороший человек. Но о психоантропологических качествах человека адвокату не следует вспоминать, если адвокат убеждён, что никакого события преступления не было или даже нет состава преступления.]

Казус. Приобщение доказательств и адвокат. Стадия представления доказательств стороной защиты. Государственный обвинитель заявляет ходатайство о приобщении к материалам дела документов. Суд некоторые документы приобщил к материалам уголовного дела.
Адвокат, возражая против удовлетворения ходатайства стороны обвинения, заявил суду следующее. Относительно приобщения процессуальных документов ситуация сложилась достаточно парадоксальная, потому что на стадии окончания предварительного следствия обвиняемые и их защитники подписали протокол, в котором было написано, что все материалы в подшитом и пронумерованном виде им представлены. Более того, стороной обвинения было заявлено, что вина подсудимых неопровержимо доказана представленными обвинительным органом доказательствами. Поэтому является парадоксом, что могут появляться какие-то документы- доказательства, которые необходимо представить суду, если вина обвинительным органом неопровержимо доказана. Следовательно, делает вывод адвокат, либо первоначальное утверждение обвинительного органа о доказанности вины обвиняемых является ложным, либо происходит что-то совершенно непонятное.
[Примечание. Собственно адвокат продемонстрировал элемент доказывания, способность к доказыванию. Но он не был поддержан другими адвокатами.]

Казус. Доказательства и мышление адвоката. Стадия представления доказательств стороной защиты. Адвокат заявляет ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела документа, который адвокат считает судебным доказательством. Государственный обвинитель против приобщения и указывает причины своего несогласия. Суд не усмотрел оснований для приобщения к материалам уголовного дела документа как допустимого доказательства. Ход событий не важен. Привлекают внимание суждения адвоката при заявлении ходатайства.
Заявляя ходатайство, адвокат сказал, что полномочия адвокатов-защитников в уголовном судопроизводстве по собиранию и приобщению к материалам дела доказательств несколько ограничены, в отличие от такого процессуального лица, как государственный обвинитель. Сторона защиты не имеет возможности во время предварительного следствия по своему усмотрению приобщать к материалам уголовного дела имеющиеся у неё доказательства. Это ограничивает и закон, и властное желание следователя. Сторона защиты по большей части узнаёт об имеющихся доказательствах вины своих подзащитных только после ознакомления с материалами уголовного дела. То есть только после того, как предварительное следствие уже закончилось. И часто сторона защиты ограничена временем для предоставления контраргументов, которые могли бы опровергнуть доводы обвинения и указывать на какие-либо оправдывающие вину подзащитных обстоятельства. Единственная процессуальная стадия, где относительно равными правами по представлению доказательств обладает как сторона защиты, так и сторона обвинения, – это стадия судебного разбирательства. Потому что как сторона обвинения, так и сторона защиты не могут приобщать какие-либо доказательства и документы к материалам уголовного дела по своему усмотрению. В этой стадии всё происходит только по решению суда. Но и на этой стадии, на взгляд адвоката, сторона защиты ущемлена тем, что государственное обвинение имеет возможность ссылаться на доказательства, которые приобщены обвинительным органом к материалам уголовного дела на стадии предварительного расследования, независимо от того, как эти доказательства получены и приобщены. Поэтому единственная процессуальная стадия, где сторона защита может представлять доказательства в обоснование защиты своих подзащитных – это стадия суда. И неважно, как называется документ. Главное состоит в том, какие сведения в нём изложены и каким образом эти сведения могут доказывать необходимые обстоятельства. Что касается оценки этих обстоятельств, это уже компетенция суда, подтвердил адвокат. В любом случае, как заметил адвокат, суд не связан никакими доказательствами, представленными как стороной обвинения, так и стороной защиты. Поэтому, единственное, что суд делает – это оценивает по своему внутреннему убеждению все обстоятельства, связанные с собиранием и доказыванием, заключил адвокат.
[Примечание. Контрдовод у адвоката может быть только один. Это логика. А не набор разных документов и мнений-заключений “специалистов”. Что касается суда, то, действительно, суд не может быть связан доказательствами сторон, если к тому же никто никакие доказательства суду не продемонстрировал. Нельзя же признать “доказыванием” риторические упражнения прокурора и адвоката на стадии прений сторон. А зачитанные вслух прокурором и адвокатом разные документы суд использовал в собственном произвольном суждении при вынесении конечного судебного акта. Как смог. Адвокат же не считает нужным участвовать в доказывании и проявлять интерес к доказыванию.]