В этом месяце в свет вышла книга "Правила адвокатской профессии в России". Она содержит опыт систематизации постановлений советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики", принадлежащий выдающемуся русскому адвокату Александру Николаевичу Маркову. Эти правила сформулированы в классический период российской адвокатуры.

Нужны ли современной адвокатуре, на век отстоящей от классического периода, профессиональные правила? Настоящее состояние российского правозаступного сословия весьма далеко от такого, которое может быть охарактеризовано как идеальное. И причина здесь не в том, что адвокатура переживает сейчас бурный приток новых людей: по убеждению мэтра Молло, в адвокатуре есть место для всех /Правила адвокатской профессии во Франции. §§ 52, 58. Вопросы адвокатуры. 2000, № 1/. Вопрос в том, с чем приходят эти люди в правозащиту.

Во многом мельчание сословия происходит из-за того, что весьма значительная часть адвокатов, не обременяя себя ни знанием, ни соблюдением корпоративных обычаев и традиций, все больше и больше превращается в стряпчество, дискредитируя и ослабляя современную российскую адвокатуру. Падает престиж профессии.

Конечно, несправедливо было бы обвинять в этом только и исключительно корпорацию или отдельных ее представителей. Адвокатура есть институт общества, и в силу этого не может не разделять всех его недугов. Российское общество, однако, не раз переживало времена более тяжелые, но всегда находило в себе силы побороть собственные хвори и выйти еще более крепким, чем до очередного, казалось бы, необратимого падения: "из всех своих катастроф Россия всегда выходила сильнее, чем она была до катастрофы" /Иван Лукьянович Солоневич. Народная монархия. Минск, 1998. С.207/ . Рано или поздно с таким же историческим результатом закончатся и нынешние времена.

В этих условиях у нас есть два возможных пути. Первый - следовать за обществом: оздоровится все общество, Бог даст, дойдет очередь и до адвокатуры. Это экстенсивный путь. В данном случае адвокатура обречена на длительное прозябание, поскольку общественные процессы идут медленно, а индивиды или общественные группы добиваются успеха и признания только в том случае, если находятся на самом острие общественной деятельности.

Адвокатура как a priori социально активная часть общества не может позволить себе плестись в его хвосте, перекладывая на плечи других свое тягло. Поэтому для адвокатуры возможен только иной путь - не ожидая общего оздоровления, оздоровить саму себя, тем самым не только экономя затраты общества, но и помогая ему. Это активная позиция, интенсивный путь развития.

В новейшие времена в адвокатуру идут все: бюрократы от юстиции (меньше), правоохранники всех мастей (в неограниченном количестве), испаскудившиеся правонадзиратели. Идут со своим непониманием того, что есть правозаступничество и чем оно отличается от правоохраны и других видов правовой жизни. У этих людей уже давно выработались и закрепились устойчивые навыки и ухватки, с канонами правозащиты никак не согласующиеся. Да и самою адвокатуру они воспринимают как своего рода пенсионный покой от трудов.

В то же время, за первые пятьдесят лет публичной деятельности русская присяжная адвокатура не только сумела сломать негативный стереотип отношения общества к ходатаям по делам, но и наработать огромный свод правил сословного поведения - ритуал правозаступничества, - сформулировать канонические принципы профессии. Но главное даже не в выработке этих традиций и обычаев. Главное в том, что корпорация имела волю и мужество к поддержанию этих правил их неукоснительным применением.

Сегодня опасность в том, что нормы поведения могут быть навязаны адвокатуре бюрократией от юстиции. Если этого до сих пор не произошло, то только в силу лени и принципиальной неспособности бюрократов к творчеству. В противном случае нам был бы дарован регламент не только вредный, не только технически несовершенный, но и фатальный для дальнейшего существования правозаступного сословия.

Адвокатура - профессия творческая, девиз адвоката - исследование и свобода /Жюль Фавр. Адвокатские идеалы. М., 1880. С.XV/. Однако свобода творчества адвоката ограничена принципами адвокатуры, правилами профессии и строгими рамками норм закона, только в пределах которого он имеет возможность создавать свои шедевры.

Как всякий истинный творец адвокат не имеет права проявлять малодушие; в деле защиты правды он должен быть непреклонен так же, как непреклонна сама истина. "Видеть свой долг и не выполнять его - это отсутствие мужества" /Конфуций. Беседы и суждения, 2-24/. Исполняя свою обязанность, адвокат должен быть честен и мужествен настолько, чтобы не поставить защиту доверителя в зависимость от лица, которое нарушает право последнего.

Помимо адвокатов, хождение по делам производят и стряпчие. Однако стряпчество не имеет отношения к правозаступничеству в том виде, в котором оно обусловлено потребностями отправления правосудия. Слишком разнятся цели, задачи и принципы деятельности адвокатов и стряпчих.

Влекомый личным интересом, стряпчий вступает в услужение к своему клиенту, подчиняет свою волю его воле. Он не защищает права, он обслуживает только желания "клиента", его хотение, он становится слепым, по большей части опасным его орудием, и часто становится поборником несправедливости, врагом права, тем более опасным, что он действует именем другого и потому отклоняет от себя всякую нравственную и законную ответственность за свои действия. Деятельность, описываемая формулой: "наняться-услужить-отыграть". Методы: запутать, дать мзду.

Таким образом, стряпческие приемы служат образцом того, на каких основаниях не должна быть организована адвокатура.

Условно правила, обычаи и традиции адвокатуры могут быть разделены на ряд категорий. В основе такого деления лежат юридико-технические задачи, к решению которых призваны адвокаты. Прежде всего, это задача убеждения суда в правоте своего доверителя представлением по делу доказательств, надлежащей группировкой таковых, указанием на соответствующие законы и представлением юридических выводов и соображений. Адвокат должен принять все меры к выяснению права, если таковое за доверителем имеется, и поставить дело так, как если бы, будучи судьей, он сам постановлял бы решение.

Но ведение процессов не является самоцелью. В определенном смысле процесс - это крайняя мера, "последний довод королей". Возложение бремени решения проблемы на судебный орган говорит о том, что адвокат (если к помощи такового обратился доверитель) либо не пожелал, либо не сумел сделать этого сам. К сожалению, между людьми зло обыкновенно бывает сильнее, чем добро. Отсюда не менее важной юридико-технической задачей адвоката является предупреждение процессов. Вероятно, задача предупреждения является наиболее сложной, требующей максимального искусства адвоката - как в знании закона, так и в проявлении дипломатических способностей, деликатности и такта.

Вместе с тем, одной из стержневых задач адвокатуры, от выполнения которой зависит существование корпорации и ее полезность для общества, является защита чести, достоинства и привилегий как лично каждого адвоката, так и сословия в целом. Отсюда и основной категорией правил профессии является категория достоинства - достоинства профессии, звания адвоката, адвокатского сословия.

Профессор Дмитрий Николаевич Ушаков определяет достоинство как "моральную ценность человека; сознание этой ценности, проявление уважения к себе" /Толковый словарь русского языка. М., 1935. Т.1. С.784/. Совокупность высоких моральных качеств, безусловно, точному определению не поддается, а следовательно, не может быть регламентирована и кодифицирована. С другой стороны, без уважения к самому себе такие качества не могут быть ни строгими, ни моральными, без них правозаступное сословие не сможет обрести необходимую для его дела степень доверия общества.

Первая, наиболее насущная потребность любого сообщества есть поддержание внутреннего порядка, то есть известной стройности и определенности совершения процесса. При нарушении этого условия данный процесс разрушается и заменяется хаотическим смешением своих элементов. Поэтому фундаментальной категорией профессиональных правил адвокатуры является категория самоуправления, которая в свою очередь основывается на принципе независимости сословия.

Поскольку адвокатура организована в сословие, то есть является профессиональным объединением, необходим определенный порядок ее самоорганизации. Для создания такого порядка нужно, чтобы некоторая власть, способная к принуждению, привела произвольные личные хотения к подчинению определенным общеизвестным и общеобязательным нормам. Такая власть должна быть образована самой адвокатурой и, что самое важное, из своей среды. Орган власти и самоуправления является средством к водворению и поддержанию между адвокатами сознания нравственной ответственности перед обществом.

Возможность самостоятельного поддержания внутреннего порядка, саморегуляции является основным показателем независимости адвокатуры. В известном смысле профессиональные правила - это самое важное, что было создано адвокатурой. Сам по себе факт выработки и функционирования правил является выражением способности адвокатуры к самоорганизации и самоуправлению. И если в какой-то период своей истории адвокатура прекращает выработку профессиональных правил и следование им, то самоорганизация и самоуправление адвокатуры, ее независимость и авторитет в обществе находятся под угрозой.

Особое значение в деле охранения независимости и самостоятельности адвоката служат такие правила, как запрет рекламы, участия в торговых предприятиях, частная служба по найму, принятие дел от посредников, маклеров и ходатаев.

Одно из основных проявлений независимости заключается в индивидуальном характере работы адвоката. В настоящее время существование адвокатских образований в форме контор, консультаций и тому подобного не вызывает никаких не только возражений, но даже и сомнений. Является также фактом и существование стряпческих контор для так называемого "оказания платных юридических услуг". Некоторые из таких контор даже носят громкое название "адвокатских". Однако принципиальны различия в организации правовой работы в подлинно адвокатских образованиях и в стряпческих "фирмах". В первых объединение адвокатов носит чисто технический характер, не распространяющийся далее совместного содержания конторы как места, где производится agere, cavere, respondere /То есть, по определению Цицерона, "подача советов относительно постановки исков и процессуального ведения дела, выработка наилучших формул для различных юридических актов; ответы на запросы частных лиц по поводу всяких юридических сомнений"/. Каждый адвокат ведет индивидуальную работу, самостоятельно принимая и исполняя поручения доверителей. Юридические же "фирмы" по оказанию "услуг" есть не что иное, как коммерческие предприятия. Центральная фигура в них - предприимчивый "хозяин", главный стряпчий (иногда он даже может состоять членом какого-либо адвокатского образования), от которого и зависит получение "работы". Младшие стряпчие фактически являются не более чем работниками по найму и никакой личной, самостоятельной и самозанятой работы не ведут. Именно это явление, как "заслоняющее собой личную деятельность адвоката и низводящее деятельность эту до сферы промысла", подметила присяжная адвокатура в конце XIX века, и признала его не отвечающим истинным задачам адвокатуры /Правила адвокатской профессии в России. Фрагмент 174/.

Не менее важным в обеспечении независимости адвокатуры является комплекс правил о гонорарной политике. Адвокаты нужны только как правоведы, знатоки закона, блюстители прав, но не как деловые партнеры. Можно, конечно, рассматривать деятельность по защите прав как своего рода "венчурное предпринимательство". Например, один "предприниматель" делает "ставку" в виде своей свободы или имущества, другой - своих юридических познаний и опыта. Третьи лица должны решить, кто должен потерять. "Прибыль" от конечного результата - удовлетворения иска или оправдания по делу - делится пополам. С точки зрения стряпчества в таком "объединении капиталов" нет ничего противоестественного. Однако с деятельностью адвоката такого рода "сделки на риск" ничего общего не имеют. Это "буквально лотерея или пари, это - сделка к тому же незаконная, подлежащая запрещению" /Русский адвокат. 1999, № 3/.

Что касается недопустимости ведения дел за счет самого адвоката (исключая случаи жертвенности, а также ведения дел по праву бедности), то лучше всего эта мысль выражена мэтром Молло: "Принимая на себя расходы по делу доверителя, адвокат дискредитирует и себя, и свою независимость, заставляет думать, что, давая деньги вперед, он преследует корыстные цели; он связывает себя с доверителем, становясь одновременно в положение кредитора к должнику" /Правила адвокатской профессии во Франции, § 81/.

Таким образом, мы видим, что все затруднительные вопросы адвокатской практики решались посредством разбора конкретного случая поведения того или иного адвоката в определенных условиях. Анализ письменных разборов на протяжении нескольких десятков лет развития российской адвокатуры позволяет установить завидное постоянство в разрешении дисциплинарных производств. Правила адвокатуры и есть собрание таких прецедентов.

В завершение еще раз обратимся к мудрости великого китайца, сказавшего: "Если совершенный муж приобретает обширную ученость из письменных источников и скрепляет себя надлежащими нормами поведения, то он может не опасаться отклонения на обочину" /Конфуций. Беседы и суждения, 6-27/ .