«ДЕЛО ЙУКОСА» КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ АДВОКАТУРЫ

(комплексное исследование в защиту российской адвокатуры и правосудия)

Приложение к журналу “Вопросы адвокатуры”

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
“ДЕЛО ЙУКОСА” КАК ЛАКМУС АДВОКАТСКОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ
Раздел II. “Дело Йукоса” как головоломка для адвокатов, или Тест на правовое безумие

Глава 1. Адвокаты как пособники безумия и несправедливости

Позиция у адвоката одна, она вытекает из профессионального назначения адвоката.

Поэтому не могут быть разными позиции у адвоката и его доверителя. Если решение адвоката расходится с желанием, с мнением доверителя, это не означает, что адвокат поступает неправильно.

Если доверитель заболел и не хочет обращаться за врачебной помощью, то адвокат обязан сам принять меры для оказания ему медицинской помощи. Это не есть действие вопреки “позиции” доверителя. Тем более не может быть разная правовая позиция у адвоката и его доверителя.

Неправильно говорить, что у адвоката не может расходиться позиция с подзащитным, если последний признаёт свою вину. Получается, если обвиняемый признаёт свою вину (пренебрежём случаями самооговора), то адвокат может говорить о доказанности вины обвиняемого. Адвокат никогда, ни при каких обстоятельствах не должен говорит о своём согласии с виной подзащитного. Это не относится к назначению адвоката. Ибо адвокат с одной стороны консультирует доверителя, а с другой – осуществляет безвластный контроль за соблюдением обвинительным органом и судом законов при отправлении правосудия. В этих двух сторонах предмета деятельности адвоката не остаётся места для красноречия о признании вины.

Если адвокат поступил вопреки желанию своего доверителя и этот поступок профессионально порочен, то поступок адвоката подлежит рассмотрению суда адвокатской корпорации не потому, что адвокат не выполнил указаний своего доверителя, а по причине неправильного, непрофессионального принятия решения. Мнение или желание доверителя адвоката может быть правильным, но оно по отношению к профессиональной деятельности адвоката является случайно верным. Поэтому даже верное мнение доверителя нельзя ставить как аргумент при доказывании правильности или неправильности профессионального поведения адвоката. Жалоба в адвокат ский суд доверителя на адвоката с указанием на несогласие с действиями адвоката есть именно повод для рассмотрения действий адвоката. Собственно, по этому пути и идёт суд адвокатской корпорации.

Казус. Приказ обвиняемого адвокату.
Адвокат заявил следователю об отказе знакомиться с заключением экспертизы и указал причину отказа. Кроме того, адвокат заявил, что его подзащитный запретил ему принимать участие в следственных действиях.

Примечание. Адвокат имеет право знакомиться с заключением экспертизы. Адвокат может и не знакомиться с заключением, если сочтёт неприемлемым ознакомление, например, по причине нарушения обвинительным органом правил назначения и проведения экспертизы. В частности, если адвокат не был ознакомлен с постановлением о назначении экспертизы или, прочитав заключение экспертизы, обнаружит, что перед экспертом поставлены вопросы о праве (кто виноват, какой закон нарушен и тому подобное), то он может отказаться подписать такое заключение, потому что подпись адвоката создаст видимость соблюдения прав обвиняемого и придаст правомерный вид мнимой экспертизе. Но такой отказ есть самостоятельное рассудительное решение адвоката как профессионального участника судебного процесса.
Адвокат не может участвовать или не участвовать в каком- либо процессуальном действии или подписывать или не подписывать какой-либо документ по приказу своего доверителя. Предполагается, что адвокат и приглашается для оказания юридической помощи, потому что только адвокат в сложной для обвиняемого жизненной ситуации может принять решение правильное. Если подзащитный не согласен с решением адвоката, то самим адвокатом должен быть немедленно поставлен перед своим доверителем вопрос о доверии. Потому что если адвокат пойдёт на поводу у своего доверителя и выполнит его указание, то в случае неблагоприятных последствий адвокат не сможет ссылаться на указание доверителя. Ибо предполагается, что обвиняемый находится в состоянии порока воли и сознания. Адвокат не слуга доверителя.
Адвокат может отказаться от участия в процессуальных действиях по собственным мотивам, а не по указанию своего доверителя.

Пояснение. О признании.
Некоторые адвокаты пытаются абсурд обвинения преодолеть признанием вины в совершении преступления, хотя обвиняемый такого преступления не совершал. Если обвиняемый указывает на других людей, то это называется оговором, а если на себя – самооговором. Способ такого признания (оговорить, оболгать себя) бывает прямой и косвенный. Прямой – когда обвиняемый заявляет о совершённом им деянии и признаёт себя виновным в его совершении. Косвенный, когда не признаётся в совершении преступления, но требование о причинении имущественного вреда удовлетворяет, то есть выплачивает деньги, например, налоги.
Признание вины есть подтверждение психического отношения к деянию не тогда, когда человек говорит о содеянном, а в момент совершения деяния, то есть важно то, как он относился к деянию в момент его совершения. Это и есть вина. Адвокат, советуя не признавать вину и рекомендуя удовлетворить требование о возмещении вреда, руководствуется ложным пониманием смысла вины. Фактически такой двойственный совет содержит в себе признание вины, то есть сейчас обвиняемый не признаёт вину, а в момент совершения деяния он действовал осознано виновно. Значит, тогда он осознавал, что он или преступил право, или относился безразлично к своим поступкам с точки зрения права. Ему было безразлично, нарушал он право или не нарушал. И только сейчас, отдавая требуемое материальное благо, он понял, что действовал неправомерно.
Если же обвиняемый не считает, что он правопреступник, а наоборот, никому вреда не причинял и предъявляемые к нему в суде требования являются неправомерными, то нельзя ничего никому отдавать добровольно. Иначе такое отдавание своего имущества будет аналогично тому, как если бы удовлетворить любое требование первого встречного на дороге, а потом жаловаться, что отдавшего своё имущество ограбили. Нет, он сам отдал, это не ограбление, а сделка дарения. Ибо умысел у отдавшего был на дарение. Попросили, а он отдал.
Поскольку абсурд преодолевается с помощью логики, понимание которой зависит от способности суждения, то в основу совета о признании кладутся всевозможные рассуждения. Например, все дела разные, это особенность дела, лучше будет, ничего не поделаешь, иначе будет хуже, обвинители учтут и так далее до бесконечности. Каждый из таких аргументов может быть верен в суждении, если не нарушается аргумент более высокого порядка, который кладётся в предыдущее суждение. Иначе говоря, в основе всей цепи рассуждений, то есть собственно доказательства, должно лежать какое-то общее правило, которому должна быть подчинена вся система суждений.

Замечание. Рассудительное преодоление абсурда – это предмет умственной деятельности только адвоката. Обвиняемый не способен ни во время, ни после судебного процесса оценить правильность суждений адвоката, как бы они ни были верны или ложны. Потому что любой обвиняемый постоянно пребывает с пороком воли и сознания. У подсудимого остаётся одно – вера. Однако скажи, кто твой адвокат, и я скажу, кто ты.

Парабола. Об атаке и пленении.
Адвокат обыденный весьма часто замечает, что нет никакой разницы между случаями, когда обвиняемый не признаёт своей вины и не отдаёт требуемых от него денег или иного добра, или когда вины не признаёт, но отдаёт всё, что от него требуют, если наказание суд назначает одинаковое в обоих случаях. Более того, адвокат обыденный убеждён, что если не отдать добровольно пусть и незаконно требуемое от него добро, то наказание будет ещё суровее.
Действительно, какая может быть разница между солдатами, идущими в атаку на пулемёты, и солдатами, сразу же сдавшимися в плен врагу? И наступающие солдаты гибнут в атаке, и сдавшиеся врагу будут умирать в плену. А может быть, даже в плену меньше умрёт, чем погибнет в бою. Какая же разница между гибелью в бою и смертью в плену?

Добавление. О признании и пытке.
Были времена, когда пытка считалась обязательным способом получения правдивых показаний. Без пытки нет правды. Поэтому, если кто-то признавался в совершённом деянии до пытки, то такое признание не принималось за полную правду. Такое признание рассматривалось как способ избежать пытки. Поэтому признавшегося всё равно подвергали пытке. И если уже под пыткой выспрашиваемый ещё раз подтвердит данные им ранее показания, то эти показания считались правдою. Таким образом, пытка – это способ обретения правды расследователем; где пытка, там и правда; пытка – это не причина правды, а условие для получения правды.
В нынешние времена формально пытка в её примитивном понимании или средневековом виде (рвать мясо, загонять иголки под ногти, дробить кости) запрещена. Но проблема правды для расследователей осталась. Пытки не стало, а как увериться расследователю, правду ли ему сказали или оболгали себя? Расследователь в сомнении. А может быть, обвиняемый сознался только для того, чтобы избежать наказания, не быть осуждённым к лишению свободы? Для расследователя и поныне остаётся непреложным правилом: правда та, которая сказана в страдании. За правду пострадать надо – вот правило. Пытка заменяется другим страданием – тюрьмой, то есть лишением свободы. Чем не пытка? Если во время или после отбытия наказания сознавшийся подтвердит ранее сказанное, то тогда можно признать это правдою. Признанием не избежать пытки, или наказания.

Паттерн. О бесовской природе физической боли.
Люди юридической профессии должны знать и всегда помнить своё место на земле. Они вторичны вообще, адвокатов оправдывает только их малозначительность в когорте юридических профессий по отношению к тем профессиям, которые создают материальные блага, на ком Земля держится. Это, в первую очередь, крестьяне, а также инженеры, врачи, учителя… Но никак не следователи (начальные обвинители), прокуроры и судьи. Есть труд конкретный, крестьянский, и абстрактный, который идёт вслед за крестьянином. Цивилизация – это прогресс абстрактного труда. Результат труда отдель но взятого человека всё более и более абстрактен. Каждый отдельно взятый человек не создаёт конечный результат труда, то есть результат для окончательного потребления самим человеком для удовлетворения его первых и необходимых потребностей, таких как хлеб.
Абсолютный труд – это труд крестьянский. Крестьянин создаёт благо, абсолютное для людей и вообще для живых существ. Поля крестьянином не возделаны – нет дичи. Кто этого не знает, тот не знает жизни природы.
За крестьянским трудом следует труд врача. Врач создаёт благо для человека, защищает и оберегает его телесное здоровье. Здоровье – это когда тело не мешает духу. Это аксиома, достаточная без ссылки на авторитеты философии. Врачевание – абсолютный труд, уступающий лишь труду крестьянскому. Крестьянин питает, кормит самоё жизнь, которую дал Бог. Врач имеет дело со здоровьем человека, с физической болью человека. Освобождение человека от телесной боли даёт простор духу, освобождает волю, предоставляет право выбора. Физическая боль (болезнь) – это барьер между человеком и Богом.
Боль – от сатаны. Конечно, Бог попускает сатане причинять людям боль, особенно в тех случаях, когда люди сами своими греховными делами идут ей навстречу. И Бог даёт людям шанс извлечь из этой боли урок правильного поведения и смирения. Но всё это не снимает вину с самого непосредственного источника боли и всякого зла. Бог попустил Иуде предать Иисуса, и это даже было учтено Промыслом об исполнении миссии Богочеловека, но личная вина Иуды в этом преступлении нисколько не уменьшается. «Впрочем Сын Человеческий идёт, как сказано о Нём; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы тому человеку не родиться» (Матф. 25:24).
Сатана, чтобы отвратить человека от Бога, насылает на человека физическую боль. Боль тела – это сатанинская вожделенная цель эстетического удовольствия (наслаждения) людей, обладающих властью над другим живым, будь то человек или животное. Всякий человек, подвергающий другого человека боли ради своего эстетического удовольствия, есть человек сатанинский, одолеваемый бесами, и он сам есть средоточие бесов.
Пытка, то есть причинение человеку телесной (физической) боли, от сатаны, а не от Бога. Издевательство над телом человека, подвергание тела человека физическим страданиям есть сатанинское деяние. Таким издевательством является неправильное лишение свободы. Конечно, всякий лишивший другого свободы, то есть несправедливо надругавшийся над другим и его ближними, надругавшийся ради своего эстетического удовольствия, ради своего удобства и телесной приятности, из смердяковщины, будет гласить, что он надругался над другим по правилу закона. Но такие заявления есть извращение права, сущности права как насилия. Такой суд от сатаны.